Избранный?! И в этом?! Снова?!!! (СИ)

Напоследок высказал, что с такими друзьями, как Рон, и врагов не надо, они сами угробят «друга» за милую душу. И дружить он с ним больше не намерен, раз уж Рон сам высказал эту замечательную мысль о разрыве их «отношений», то он с этим полностью согласен.

С тех самых пор они снова не разговаривали, как на приснопамятном четвёртом курсе. Но на этот раз Рону объявили бойкот не только Гарри и Невилл, который и так не слишком жаловал Уизли и общался с ним только по крайней необходимости, но и Шеймус с Дином.

С выходом в Хогсмид директор всё задерживал и задерживал, но всё же незадолго до Хеллоуина ему пришлось выпустить учеников из заточения. В Хогвартс Гарри вернулся обновлённый и без очков, что сразу же привлекло к нему внимание не только женской половины, но и парней.

Точнее ещё большее внимание, чем раньше, потому что даже несмотря на свой «замурзанный» вид с начала года у него от желающих пообщаться, познакомится и просто поговорить отбоя не было и так. Он уже устал выбрасывать различные конфетные презенты, накачанные амортенцией больше, чем в них было самого шоколада.

Круг общения парня значительно расширился, и Рону, попытавшемуся было сунуться к нему с извинениями, прямо скажем, насквозь фальшивыми, всё равно не удалось вернуть расположение Гарри, а за ним и Гермионы. Оценки рыжика резко сползли ниже плинтуса, уверенно не покидая уровня «тролль». Гермиона в этот раз не металась между ними буфером, как на четвёртом курсе, а чётко обозначила свою позицию рядом с Гарри и тоже больше не разговаривала с Роном.

А уж после похода в Хогсмид и вернувшегося оттуда обновлённого Гарри… Да ещё и притом, что тот вроде как пошёл следить за Малфоем, о чём Рон услышал, пока стоял позади столика, теперь он безликой тенью таскался за бывшим другом, пытаясь вернуть себе его внимание, что у него, естественно, не получалось, в заведении мадам Розмерты, за которым примостились Гарри, Герми и Невилл…

Разразился четвёртый скандал, окончательно убивший все шансы Рона снова приблизится к ореолу славы Гарри. Впрочем определённой славы рыжий таки добился. О нём не шептался разве что ленивый во всей школе.

— Выходит, Рон, что, по твоему скромному мнению, я должен выглядеть как чучело с помойки, только ради того, чтобы твои секон-хендные вещи смотрелись на моём фоне чуть менее убожески? Так? Только для этого ты со мной дружил? Все эти пять лет? Почему ты не пристаёшь с этим вопросом ни к кому другому? Ни к Шеймусу, ни к Дину… Ещё ни разу за всё наше знакомство они не прибыли в Хогвартс в поношенной одежде, но ты их почему-то не обвинял и не обвиняешь в том, что они зазнавшиеся снобы? А стоило только мне, наконец, осознать, что у меня есть деньги на элементарные вещи, как ты взвился пароходной сиреной! А то, что они у меня есть, пусть и не так уж много, но есть, и я могу себе позволить купить новую одежду, ты прекрасно знал. Как и твоя матушка, которая могла бы и задуматься об этом вопросе, раз уж взяла на себя труд побеспокоится о покупке мне новой парадной мантии во время проведения святочного бала. А что мне кроме этой мантии ничего больше не было нужно по её мнению? Рваные рубашки, носки и застиранные расползающиеся по швам трусы на сироте-подростке, о котором ей было известно, что родственники о нём и думать не хотят, не то, чтобы заботиться — это по её мнению и по твоему заодно — нормально? Вон, папа Гермионы сразу об этом подумал, как только меня увидел…

И замолчал. Не стоило этого говорить, но слово — не воробей, вылетит — не поймаешь. Но всё, слава Мерлину, обошлось. Рон был настолько ошеломлён отповедью Гарри, что не обратил внимания на последнюю оговорку парня, став орать про то, что его мама и не обязана заботиться о каких-то там… педерастах аристократах.

«Вот, опять! — промелькнуло у Гарри во время этой речи. — То слизеринская подстилка, то педераст аристократ! С чего бы? Я вроде никак не показываю своего отношения ни к змейкам, ни тем более к одному конкретному главному Змею всея Слизерин. И вообще, ранее не был замечен в „компрометирующих“ связях со своим полом, только с Чоу Чанг пробовал встречаться, так она девушка, а тут на ровном месте такие вот обвинения. Хм...»

Вот с этим у Гарри проблемы были. С самого начала года он сразу и определённо понял, что реагирует на слизеринцев далеко не так, как раньше. Пусть в его крови больше и не плещутся литры зелий ненависти, но и испытывать к ним влечение вроде бы как бы парню было не с чего, а поди ж ты. Практически на всех парней из слизерина его член подавал однозначные признаки, особенно сильно реагируя на Малфоя и профессора Снейпа. Да ещё и эти сны, повторяющиеся чуть ли каждую ночь. Исключались только те ночи, когда сам парень уставал до такой степени, что проваливался в сон как в омут, а наутро казалось, что он только чуть прикрыл глаза, а уже пора вставать.