Избравший ад: повесть из евангельских времен

– Случайно. Во время праздников в Иерусалиме все перемешивается. И вот лунным вечером в Песах нечаянная встреча – она с няней заблудилась в предпраздничной сутолоке. Я просто предложил проводить ее до дома… и пропал: взгляд, несколько пустых фраз, и я чувствую, что гибну… потому что полюбил… с первой встречи, с первого взгляда. Ты и представить не можешь мой ужас, когда я осознал это. Зелоты убивают таких, как она… А я… Скоро мы встретились еще раз, опять случайно. Это было как медленная пытка! Я так старался забыть ее! И не мог! Я ничего не мог сделать с собой! А потом она спасла мне жизнь. Мне и моему товарищу, совсем юнцу: мы прятались от стражи в заброшенном саду, она с подругами пришла туда… Снова случайность!.. Она увидела нас. Конечно, все поняла, и не выдала… После этого я не выдержал – пришел к ее дому. Сам не знаю, зачем… Что я хотел?.. Ведь я умом понимал всю невозможность происходящего… А она… ждала меня… заговорила со мной первая и заставила меня признаться! …она – меня!.. Не я!.. я плакал тогда у ее ног. Хотел бежать… Но она не отпустила… потому что… полюбила тоже… Господи! Зачем? – Иуда проглотил рвущееся из груди рыдание. – Тогда я открыл ей, кто я – думал, она с презрением отвернется от меня, прогонит или выдаст римлянам, или… Боже! Я был готов тогда умереть у ее ног. Так было бы лучше… Мирра молча выслушала, а потом сказала: «Кем бы ты ни был, мне все равно – я люблю тебя, что бы ты ни делал – не важно, ибо сам Бог соединил в небесах наши души. Я твоя, любимый мой!», – он со стоном закрыл лицо руками.

Пауза была долгой.

– Она сказала это, и мир рухнул… Но теперь мне было все равно: она любила меня, и я был счастлив, она хотела быть со мной, и весь свет для меня сомкнулся в ее глазах… Мы стали встречаться, изредка, украдкой. Я опасался, что зелоты, узнав о моем отступничестве, причинят зло ей, она трепетала за меня, опасаясь гнева и мести своего отца. Но все же мы были счастливы… Потом… я ушел из братства… Впрочем, об этом ты знаешь…

– Оказывается, нет…

– Я же рассказывал… Я не скрыл от тебя ничего… Вспомни: я говорил о каре своей, о тяжкой руке Господа… Я ее имел ввиду… Мирру… Вспоминать о ней до сих пор невыносимо…

– Прости!

– Ничего… Это ты извини – я не смог тебе сказать прямо… Даже сейчас мне больно просто произнести ее имя!.. Впрочем, не важно… Я стал свободным. Но кто я – нищий бродяга с темным прошлым. Что я мог предложить ей, кроме своей любви?..

Отец решил выдать ее замуж. Она сказала, что готова убежать на край света, лишь бы быть со мной… И я согласился. Для меня уже не существовало ни зелотов, ни фарисеев, ни римлян – никого… Девушка, которую я любил больше всего на свете, соглашалась быть моей. Я хотел увезти ее далеко-далеко, чтобы нас никто не нашел… Мы строили планы и готовились к бегству. Но когда в условленный день я пришел за ней… – голос Иуды сорвался, он стиснул руки. – Когда я пришел, – громадным усилием воли продолжил он, – в ее доме была мертвая тишина, разгром…

Снова повисло молчание.

– Что произошло? – не выдержал Иисус.

– Сосед рассказал мне, что больше десятка зелотов во главе с Товией (я узнал его по описанию) схватили отца Мирры и выволокли из дома, чтобы забить камнями за сотрудничество с римлянами. Она… была очень смелой и… бросилась защищать его… и Товия… он просто… просто оттолкнул ее… Она упала… и виском ударилась о камень…

Иуда поспешно отвернулся, закрыл лицо руками, его плечи затряслись. Несколько мгновений проповедник смотрел на него, потом мягко опустил руку на его склоненную голову. Иуда вздрогнул, медленно обернулся, открыв другу мокрое от слез лицо.

– Когда я понял, что мне рано еще умирать, решил: если встречу Товию – убью его непременно! Много произошло с тех пор… Много пережито и понято… Но вот он мертв… И я не жалею о том, что сделал…

– Не жалеешь?!

– Нет. Все эти годы ярость и боль жгли мою душу… Глупо, конечно – ярости хватило на смертельный удар, а боли не стало меньше… Но я не могу жалеть Товию, я не сумел смириться…

Назарянин молчал. Иуда запрокинул голову, подставляя пылающий лоб ветру. Рука Иисуса сжала его плечо.

– Прости меня, – тихо произнес он. – Прости, что заставил тебя пережить это снова. Я понимаю, почему ты не называл ее имя, рассказывая мне о своей жизни. Такое нельзя вспоминать!

– Такое нельзя забыть! Я говорил тебе о незаживающих ранах… Не извиняйся, я должен был объяснить.

– Как ты выдержал все это?

– Не знаю… Судьба вдоволь поиздевалась надо мной! Я понимаю, это плата за мои грехи… Но так жестоко!.. Лучше бы я просто умер… А за что ее?.. О, Господи!..

– Если бы я знал ответ, Иуда! Если б мог помочь хоть чем-нибудь!..

– Не надо, Иисус! Ты есть, мы вместе, и уже за это я безмерно благодарен Богу. Не держи зла за то, что я пролил кровь в нашей общине. Я не должен был! Знаю! Но увидел его и не смог… Не выдержал! А он еще сам полез на рожон… Если скажешь, я уйду…

– Нет! Никогда! – воскликнул Иисус, хватаясь за его руку. – Я не хочу, чтобы ты уходил! И ты не хочешь этого!