Избравший ад: повесть из евангельских времен

– Хотел бы… Но… я видел, ты не взял у левита деньги. Я видел, как учитель смотрел на тебя во время ареста… Не на нас – не ждал от нас помощи – на тебя!.. Я не понимаю…

– От тебя ли я это слышу, Симон?

– Прекрати! Ты не смеешь! Из-за тебя равви сегодня будет распят!

Иуда в изумлении смотрел на каменотеса.

– Его убьют по твоей вине! – спокойнее продолжил Симон. – Но я не трону тебя. Иди куда хочешь.

– Почему?

– Учитель говорит, только Господь может наказывать. Пусть Бог тебя судит…

Глаза Иуды вспыхнули.

– Симон! Вот теперь ты его истинный ученик! Иисус порадовался бы сейчас!

Каменотес недоуменно глядел на него. Иуда отвел глаза, лицо его исказилось.

– Иди! Иди, Симон!

Идумей не двинулся.

– Иди же! Неужели он будет один в свой смертный час?!

– Нет! Не будет! Обещаю!

– Благослови тебя Господь, Симон… Прощай…

Каменотес остановился, задержавшись на нем непонимающим взглядом, изумленно покачал головой и растворился в толпе. Иуда поднял полные слез глаза к небу.

– Спасибо эту встречу, Господи! Я так хочу поверить, что все не напрасно…

Он достиг Голгофы, когда палачи заканчивали работу. Первое, что Иуда увидел, был фонтан крови из руки Иисуса, пробиваемой гвоздем. Он отпрянул, но, услышав болезненный хрип Назарянина, бросился туда, где неподвижные, как изваяния, стояли солдаты. Оказавшись у самого оцепления, он увидел, как к распятию, на котором мучительно изогнулось окровавленное тело, прибивают пояснительную дощечку. Крест пополз вверх, Иуда смог прочесть трехъязычную надпись и засмеялся страшным смехом. На табличке было выбито: «Иисус Назарянин, царь иудейский».

Первосвященник стоял недалеко от распятия, равнодушно наблюдая, как уставшие палачи, торопясь, укрепляют его. Лицо старика ничего не выражало. Только взгляд был слишком внимательным, словно Каиафа опасался, что упустят какую-нибудь мелочь.

Крест замер на самой вершине. Распятый застонал. Иуда заставил себя взглянуть на него… Разум и сердце отказывались узнать Иисуса в этой истерзанной плоти. Но в этот миг Назарянин открыл глаза. Заглянув в их бездонную глубину, наполненную страданием, Иуда осел на землю. В первые мгновения Иисус ничего не видел, весь захваченный невыносимой болью. Потом его взгляд стал осмысленным, он начал осматриваться. Иуду он не заметил – коленопреклоненного, сгорбленного, его почти скрывала фигура легионера.

Каиафа подошел к кресту. Иисус услышал. Их глаза встретились. Прямой, статный старик горделиво, с вызовом вскинул голову и встретился с печальным, полным скорбного упрека взглядом проповедника. Первосвященник невольно отступил, склонил голову. Но Назарянин уже дальше блуждал взглядом по толпе. Каиафа медленно отошел к оцеплению, что-то тихо сказал сопровождающим левитам. Те безмолвно исчезли.

Толпа не унималась. Даже здесь, на спектакле смерти люди продолжали выкрикивать оскорбления, насмешки. Иуда беспомощно огляделся.

– Боже правый! Неужели ради них…

Он умолк, услышав срывающийся голос Назарянина:

– Отче! Прости им!.. Не ведают, что творят!

Блуждающий взгляд Иисуса потеплел. Проследив его, Иуда увидел Магдалину. Она стояла на коленях, протягивая к кресту руки. Ее лицо было залито слезами, распущенные волосы плащом накрывали хрупкую фигуру. Они смотрели друг на друга. Потом Назарянин очень тихо сказал что-то. Магдалина поняла, вскрикнула и упала на землю. Несколько секунд проповедник с нежностью смотрел на нее, потом глаза его закрылись, голова склонилась на грудь.

* * *

Когда Иисус вновь открыл глаза, толпа стала гораздо меньше – солнце жгло невыносимо, зрелище казни было привычным.

Иуда так и не двинулся с места. Тело отказывалось повиноваться, встать он не мог. Чтобы не видеть искаженного мукой лица Иисуса, он отвернулся и стал рассматривать зрителей. Лица были все те же – жестокие, злорадные, равнодушные. Вдруг среди толпы он заметил сыновей Зеведеевых, притаившихся за чужими спинами. Рядом с братьями возник Симон Зелот. Ученики скорбно прижались друг к другу, Иоанн, было, заплакал, но каменотес утер ему слезы, взял братьев за руки и повлек в первые ряды. Они протолкались к самому оцеплению, замерли, безмолвно сжигая глазами распятие. Иисус не видел их. Он смотрел куда-то вдаль. Иоанн не выдержал.

– Учитель!.. Равви, мы здесь!.. – пронзительно закричал он со слезами.

Назарянин услышал, обернулся. В его глазах вспыхнула радость. Он отыскал их среди толпы, несколько секунд вглядывался каждому в лицо, чуть улыбнулся, с трудом разлепив губы, потом сделал знак: «Уходите!». Иаков отрицательно покачал головой, Иисус повторил приказ, вся троица покорно склонила головы и, часто оборачиваясь, побрела прочь.

Тронуть их не решались. Римлянам до учеников осужденного не было никакого дела, вид Симона, сжимавшего нож, внушал страх, люди невольно расступались перед ним. Иисус смотрел вслед ученикам, пока они не скрылись. Его голова снова поникла.

* * *

Погода стремительно портилась. Резкими порывами стал налетать ветер, горизонт постепенно затягивали свинцово-черные тучи, в воздухе повисло угрожающее безмолвие.