Избушка на костях

Ветер, круживший по избе лавки, стол и даже с трудом поднятую печь, резко стих. Убранство попадало на пол, сундуком едва не пришибло прятавшегося в углу черного кота. Колдовской череп, уже выбравшийся наружу, с громким стуком передо мной рухнул на скомканную плетеную дорожку. Челюсть лязгнула, и часть ее откатилась куда-то в сторону. Глазницы последний раз вспыхнули зеленым и потухли. Искры, отлетевшие от черепушки, попали мне на кожу, но вместо того, чтобы прожечь ее, мягко растворились на ней, точно дождевые капли. Огонь, до этого дремавший во мне, проснулся, взвился высоким костром. По волосам пробежали всполохи, по спине – знакомое чувство жжения. Я встряхнула головой, успокаивая дар, заставляя его снова свернуться внутри сонной ящерицей. Тот, недовольно пошипев, послушался.

На небо неспешно выкатилось солнце. Его яркие лучи разогнали темноту, залив все вокруг теплым светом. В распахнутых ставнях виднелись вывороченные с корнем деревья, сорванные крыши чужих сараев, разлетевшиеся на щепки заборы. Запах болотной гнили истаял, точно туман поутру.

Мне на плечо опустилась тяжелая рука. Я обернулась, чтобы встретиться с полным сочувствия взглядом Яги – таким понимающим, что мне захотелось спрятаться от него, убежать подальше, забиться в нору, точно зверьку. Невыносимо, когда кто-то настолько хорошо чует твою боль, будто и сам ее разделяет.

– Ты все сделала верно, девонька, – с грустью проговорила Яга. – Заплатила сполна за свой выбор и за выбор своей матушки. Теперь ты свободна как ветер в поле.

Я обхватила руками голову Тима, лежащую на моих коленях, и горько усмехнулась:

– И на что мне теперь эта свобода?

Яга легонько пожала плечами. На ее лице промелькнуло задумчивое выражение, которого я прежде у нее не видела. Под сафьяновыми сапожками жалобно треснул глиняный черепок.

– Кто знает, девонька, кто знает… Вот только в мою избушку ты пока не ходи. Поброди по свету, погляди, кто как живет.

Я застыла, точно обухом пришибленная. Сердце пропустило удар, а душу кольнуло каким-то новым, ранее неизвестным чувством. Я, точно дитя, насильно оторванное от материнской юбки, в страхе уставилась на Ягу. Неужто она гонит меня из леса?

Испуг пробрал меня до мурашек, до похолодевших пальцев. Это от него хотела матушка меня избавить? От этого тумана в голове, мороза внутри?

– И куда же мне идти? – вырвалось из самого сердца. – У меня ведь и нет никого!

– Ты у себя есть, цельная, не поломанная, – наставительно бросила Яга. Ее пальцы сжали мое плечо, а затем отпустили – резко и неожиданно. – А это, в конце концов, самое главное.

Под моим растерянным взглядом она направилась к двери. Уже на пороге оглянулась, посмотрела на меня так, будто прощалась, и вдруг стянула со своего запястья один из серебряных браслетов. Я поймала его на лету и с недоумением покрутила в руках.

– Зачем он мне?

Яга размеренно покачнулась на каблуках сапожек и улыбнулась так, что мне стало не по себе.

– Понадобится скоро.

Я вспомнила шрамы на запястье у наставницы, и к горлу подкатила легкая тошнота. Живая водица отныне всегда со мной, но кого я стану ею поить? И жажду ли это делать?

Страх заволок разум, мешая думать. Водоворот суматошных мыслей закружил в бешеном хороводе. Краски мира ненадолго поблекли, даже запахи стали глуше. Ровно до того мига, пока мое дыхание не выровнялось. И как люди справляются с этим тяжелым, точно булыжник, чувством?

– Говоришь про свободу, а сама оковы протягиваешь, – мрачно буркнула я. – Не сходится одно с другим.

Яга тихо рассмеялась. Ее смех колокольчиками разнесся по разгромленной избушке и взметнулся ввысь через дырявую крышу. В проеме пронеслась стайка птиц.

– Да нет, девонька, они всегда рука об руку идут. – Она помолчала, а затем беспомощно дернулась вперед-назад, точно хотела подойти ко мне снова, но передумала. – Ну, удачи тебе. Свидимся еще!

Ее слова повисли в пустой избе то ли сладким обещанием, то ли горькой угрозой. Распахнулась чудом оставшаяся на петлях дверь, впуская в полутьму сеней солнечные лучи. Они золотыми стрелами разбежались по бревенчатым стенам и зайчиками заплясали по дощатому полу. Яга мелькнула в проеме, на миг прикрыв своей спиной чистое светлое небо, а затем исчезла. Растворилась в окружающей зелени, точно ее никогда и не было.

Я перевела взгляд на Тима и дрожащей рукой коснулась его смертельно бледного лба. Уже не таясь, завыла раненым зверем и склонилась над телом того, кого любила всем сердцем.

Эпилог

Солнце путается в твоих темных волосах, рассыпается по толстой косе золотой пыльцой. День выдался жаркий, но с реки ветер несет холодный запах воды. Солнце уже давно в зените, и его обжигающие лучи бегут по зеленой листве пышной яблони. В густых ветках проглядывают сочные красные плоды. Их наливные бока чуть золотит яркий дневной свет.