Избушка на костях

Окрик князя разлетелся по палатам гулким эхом и вспугнул сороку с окна. Черно-белая сплетница мелькнула хвостом, только ее и видели. Бояре примолкли, будто цепные псы, одернутые хозяином, и послушно опустились обратно на лавки. Тишина повисла в палатах такая, что слышно было, как глупая муха с жужжанием бьется в стену возле открытых ставен, стремясь выбраться на волю.

– Старший сын не справился с поручением, – все еще громко, но уже тише, чем прежде, сказал князь. – А потому пускай теперь средний мой сын попытает удачу.

Княжич хотел было что-то сказать, но отец оборвал его взмахом руки. Ладонь Яги со звенящими серебряными браслетами легла на яблочко, останавливая его. Блюдечко мигнуло и погасло.

– Ну что ж, – усмехнувшись, произнесла она. – Князь времени даром не теряет. Поглядим, как у него дальше дела пойдут.

– Тебе его не жалко? – вдруг вырвалось у меня.

Яга изумленно вскинула соболиные брови.

– Князя?

– Сына его старшего.

Она медленно поправила цветастый платок на голове. Из-под него выпали несколько льняных прядок и легким вьюнком обрамили ее лицо.

– Поживешь с мое, жалость всю растеряешь, – то ли предрекла, то ли пообещала Яга и кивнула на мою кружку. – Допивай чай, в лес со мной отправишься.

Тим было дернулся, но Яга его опередила.

– Вдвоем пойдем: ведьмам провожатые ни к чему.

Глава 11

Лес, на который я полночи поглядывала в окошко, в утренних лучах не выглядел ни сумрачным, ни таинственным. Вечнозеленые кроны вековых сосен неспешно покачивались на ветру, скрип сухих деревьев вперемешку с пением птиц рождал совершенную, ласкающую слух музыку. В воздухе был разлит аромат смолы, нагретой коры, диких цветов и луговых трав. Перелесок, залитый мягким теплым светом, казался золотистым коридором с изумрудным обрамлением. Шелковистая трава чуть приминалась под нашими ногами, изредка шутливой щекоткой касаясь нежной кожи под сарафаном и заставляя улыбаться.

Хорошо. Как же хорошо!

Я прикрыла глаза, развела в стороны руки и, запрокинув голову к прозрачной синеве неба, закружилась на месте.

– Упадешь же, – хмыкнула Яга, но без малейшего осуждения. – Ну что за ведьма, посмотри…

Предсказание сбылось в тот же миг. Вот я еще стояла на ногах, а вот уже с хохотом приземлилась на траву. Падение вышло безболезненным, и я смело распахнула глаза, впитывая, жадно вбирая в себя красоту беззаботного мига. Перед взором предстали могучий дуб со старым гнездом на ветке, чуть подальше – кусты можжевельника, но главное – чистое, бескрайнее небо с плывущими по нему белыми пушистыми облаками.

Мир все еще вращался, будто на карусели, и от этого все становилось только краше, ярче.

– Ну, разлеглась, – беззлобно проговорила Яга и добавила уже тверже: – Поднимайся, всю буквицу мне помнешь!

Я приподнялась на локтях и оглянулась: и правда, на месте, где я только что лежала, алели пурпурно-красные цветы, собранные в соцветия, точно золотистый колос с поля. От травы шел резкий, чуть горьковатый запах – самое то, чтобы гадов кровососущих отгонять.

– Что ты с ней делать будешь? – буркнула я. – В сундук положишь, меха сберечь?

– Что мне эти меха, – отмахнулась Яга, опускаясь на колени. В разрезе задравшегося сарафана промелькнуло голенище высокого сапога, а затем серебристой птицей сверкнул вытащенный из-под него нож. – Моль пожрет, да и ладно! Князья новых надарят. Нет, буквица для иного предназначена.

– Для чего? – с любопытством спросила я.

Буквицу я видела впервые. Матушка, пока еще жива была, частенько водила меня в дремучую чащу: травки и коренья показать. Что-то из ее наставлений я запомнила, куда больше – позабыла. Может, и рассказывала она мне о буквице, но память, словно решето, высеяла все, что не пригодилось.

– А угадай-ка! – Яга хитро прищурилась и сунула мне пучок травы с цветами под нос. От резкого запаха я поморщилась. – На чутье свое ведьмино положись.

На миг я замешкалась, а затем, скрывая смятение, перехватила ее руку, отщипнула пурпурный цветок от соцветия и растерла его в руках. Кожа окрасилась в багряный цвет, точно я палец себе уколола, и капелька крови уже замерла на подушечке. Поведя носом не хуже ищейки на соколиной охоте, я осторожно слизнула с пальца остатки цветка и покатала по языку. От солоновато-горького вкуса подкатила подскребывающая горло тошнота, а все тело, что ниже груди и выше ног, скрутило в жгут.

– От живота она, – уверенно сказала я, поднимая глаза на Ягу и встречаясь с ее пронзительным взглядом. – От кашля тоже поможет.

Яга одобрительно, с легким изумлением усмехнулась.

– Недурно. – Она одним резким, слитным движением поднялась с земли и забросила травы в лукошко на сгибе локтя. – Чутье у тебя сильное, звериное. Быстро всему научишься.

– Чему?

– Настойки целебные варить, мази лекарственные готовить, яды выверять и…

– Яды выверять? Для чего?

– Для чего – дело десятое. Спроси лучше, для кого.

Новый вопрос не успел сорваться с губ, повиснув в воздухе предчувствием скорой грозы. Густые кусты в паре шагов от нас зашуршали, затряслись, будто прячущиеся в них зайцы устроили игры в салочки.