Изгнание дьявола из моей лучшей подруги

- Как очаровательно! - и дамы захихикали. Когда Эбби спустилась в толпу на глазах девушки выступили слезы от окружившего ее облака «Лиз Клайборн» и «Опиума» Ива Сен-Лорана.

- Дай же я тебя потискаю! - миссис Ланг обхватила Эбби руками. Та не стала сопротивляться. По-видимому, хозяйка дома была сильно пьяна -обычно мама Гретхен не торопилась обниматься. Воркующие дамы-южанки передавали Эбби друг другу, и она, пользуясь этим, пробиралась к двери. Из комнаты с телевизором вышел мистер Ланг, чтобы пожелать дамам спокойной ночи: в руках у него был «Кремлевский «Кардинал», где папа Гретхен заложил пальцем страницу, на которой остановился. Тут шум в парадной перекрыло ясное, громкое пение Гретхен:

- «Там, в далеких хлопковых краях...»

Все обернулись наверх - она стояла у начала лестницы, опираясь рукой на черные металлические перила, выпятив грудь и задрав подбородок. Эбби всегда считала голос Гретхен очень красивым, и сейчас певица использовала свою диафрагму на все сто, заполняя все помещение чистыми переливами:

- «...остались милые друзья,

Погляди, погляди, погляди-Дикси-Лэнд!»

Все молчали, замерев - никто не знал, радоваться им или оскорбляться. Она пела это в насмешку или из чувства патриотизма?

- «Я там родился поутру,

Надеюсь, там же и умру,

Погляди, погляди, погляди - Дикси-Лэнд!» - продолжала Гретхен, отбивая ритм тыльной стороной запястья.

-Достаточно, Гретхен, - произнес мистер Ланг.

- Что ты сделала с волосами! - воскликнула миссис Ланг. Ее подруги, осознав, что оказались посреди семейной ссоры, неожиданно зашептались и неловко заторопились, натыкаясь друг на друга в тесной парадной.

- «Хочу вернуться в Дикси, ура, ура!» - пела Гретхен, размахивая руками.

- Хватит! - лицо мистера Ланга приняло багровый цвет. - Иначе я сейчас поднимусь, и...

- «Вот выбор мой - уйти домой

До дней последних - в Дикси!» - продолжала Гретхен. Оттолкнув Эбби, мистер Ланг начал подниматься по ступенькам. Девушка почувствовала на плече когти и, обернувшись, оказалась лицом к лицу с миссис Ланг.

- Это ты сделала? - остекленевшие глаза той были безумны, губы влажны. Мать Гретхен была пьяна, как сапожник. - Ты испортила волосы моей дочери?

- Разве я ее няня? - Эбби вырвалась из хватки миссис Ланг.

- «Туда, туда! Домой вернуться в Дикси!»

Тут с лестничной площадки донеслись звуки борьбы и хлопок, и женщины ахнули. Эбби оглянулась - Гретхен держалась за щеку, уставившись на отца.

- Достаточно! - повторил тот, затем виновато улыбнулся женщинам в парадной. Гретхен тут же начала опять:

- «Ура: ура! Погибнуть дома...»

Мистер Ланг схватил ее за руку и дернул, Гретхен стала сопротивляться, и ее отец, потеряв равновесие, соскользнул с последней ступеньки и, размахивая руками, словно ветряная мельница, полетел вниз. Все это произошло за одну секунду и все же Эбби была уверена, что видела, как Гретхен его толкнула.

Мистер Ланг ударился о стену, издав короткий крик - точнее, воздух сам разом вырвался из груди при столкновении. Крепко стукнувшись задом, отец Гретхен затем кувырком полетел по лестнице вниз и, чуть не раздавив Эбби, тяжело рухнул на пол внизу.

Повисла тишина: Гретхен застыла наверху, сверкая глазами, полными бешеного ликования, Эбби стояла, вцепившись побелевшими пальцами обеих рук в перила, миссис Ланг открывала и закрывала рот, все ее подруги замерли, как вкопанные. Никто не смел двигаться.

Мистер Ланг с трудом уселся:

- Я в порядке. Я...

Ба-бах!

Все повернулись к гостиной. Одна из ее стен напротив двери была стеклянная. У основания стены лежал голубь со сломанной шеей, хлопая крыльями. Эбби хотела отвернуться, но тут снова раздался грохот - в стекло врезалась чайка, измазав окно кровью. Хлоп! Хлоп! Хлоп! - о стекло один за другим ударились три воробья...

Все новые и новые птицы бились об окно. Одна из женщин начала читать «Отче наш». Не прошло и пары минут, как бетонную дорожку заполонили мертвые и искалеченные пернатые: чайки были оглушены и ходили кругами, волоча за собой сломанные крылья, трупы воробьев упали на спину, и коготки у них еще шевелились, голуби подергивались, пеликан лежал грудой перьев, неестественно широко открыв клюв и медленно поворачивая голову туда-сюда.

Дом сотрясался: птицы одна за другой, без перерыва, бились обо все окна: на втором этаже, на первом, на крыше, словно невидимые руки стучали в дом со всех сторон, требуя впустить. Теперь уже трое подруг миссис Ланг молились, сжав руки. Сама она, подбежав к огромному окну в гостиной, махала руками, пытаясь отпугнуть птиц, но бесполезно.

С темного неба упали две совы - их приманило жуткое пиршество. Хищники принялись бродить среди мертвых и оглушенных птиц, вонзая когти и клювы в мягкую плоть, в нежные грудки под перьями.

- Господи Иисусе! - вскрикнула одна из дам.

Совы окружили пеликана - тому удавалось им сопротивляться, пока из тьмы не выскочила третья сова и не пригвоздила шею своей жертвы к земле. Пеликан принялся хлопать крыльями, пытаясь вырваться, но совы уже терзали его. Задев крылом окно, несчастная птица оставила на нем кровавый след.