Изгнанники; Дядя Бернак: Романы; Война в Южной Африке: Документально-публицистическое исследование

Министр колоний сказал: «Если это известие подтвердится, эта важная перемена в предложениях Крюгера вместе с предыдущими изменениями позволяет правительству надеяться, что новый закон послужит основанием к урегулированию дел на условиях, выработанных сэром Альфредом Мильнером на Блумфонтейнской конференции». Заметив при этом о некоторых затруднениях, министр продолжал: «Правительство Ее Величества уверено в том, что президент, принципиально согласившись со всем, о чем раньше шел спор, должен рассмотреть все детали его предложения, в которых могла бы оказаться какая бы то ни было помеха к окончательному выяснению вопроса, точно так же он обязан гарантировать, что все выработанные новые положения не могут быть ни уничтожаемы, ни изменяемы к худшему вследствие каких-нибудь новых законодательств или административных рас поряжений".

В то же самое время в газете «Times» высказывалось мнение, что кризис близился к концу: «Если голландские государственные деятели убедили своих собратьев принять подобный билль, они заслуживают глубокой благодарности не только от своих соплеменников и английских колонистов в Южной Африке, но также от Великобритании и всего цивилизованного мира». Радость, с какой было получено известие об окончании кризиса, наглядным образом служит несомненным доказательством тому, как мало Англия желала, чтобы кризис разрешился в пользу войны.

Но добрым надеждам не суждено было сбыться. На сцену выступили второстепенные вопросы, которые при ближайшем расследовании оказались первостатейной важности. Уайтлендеры и английские подданные в Южной Африке, убедившиеся в прошлом, как несбыточны бывают обещания президента, настаивали на гарантиях. Предложенная семилетняя льгота заключала в себе лишних два года против того окончательного минимума, который был объявлен Мильнером. Разница в двух годах не служила помехой к принятию льгот, даже несмотря на то, что этим был унижен наш представитель. Но, кроме этого, существовали еще такие условия, которые возбуждали к себе полнейшее недоверие, благодаря хитрому дипломату. Одним из этих условий чужестранец, желавший получить права гражданства, обязывался представить удостоверение в течение известного времени о своей постоянной регистрации. Но закон о регистрации в Трансваале не исполнялся, и таким образом подобное положение сводило весь билль к нулю. В позднейшее время этого закона строго придерживались, как весьма необходимого. Дверь была открыта, но был брошен камень, и она закрылась. Все-таки, приобретя даже права гражданства, пришельцы всецело зависели от резолюции первого раада, и если члены-рудокопы предлагали какую-нибудь реформу, то не только их предложение, но их самих буры могли бы прогнать из заседания своим большинством голосов. Что в состоянии были бы сделать члены оппозиции, если по распоряжению правительства их каждый момент могли лишить всех прав? Ясно, что подобные мероприятия должны были быть осторожно исследованы, прежде чем английское правительство могло бы принять их за окончательное дарование правосудия его подданным. С другой стороны, оно не могло отказаться от тех статей, которыми предлагались различные улучшения в будущем. В результате было решено, чтобы каждое правительство назначило своих представителей для заседания в соединенной комиссии, которая выработала бы билль в окончательной форме. Предложение было доложено рааду 7 августа с добавлением, что сэр Альфред Мильнер будет рассматривать все, включая и третейский суд без вмешательства иностранных держав.

На предложение этой соединенной комиссии критики смотрели, как на непрошенное вмешательство во внутренние дела другой страны. Но ведь весь вопрос с самого начала был сосредоточен на внутренних делах другой страны, и в Южной Африке до тех пор не будет спокойствия, пока одна нация старается властвовать над другой. Бесполезно приводить аналогичные случаи и предполагать, что сделала бы Франция, если бы Германия вмешалась в вопрос о льготах. Допустим, что во Франции было бы приблизительно столько же немцев, сколько и французов, и немцы были бы угнетаемы. Германия немедленно вмешалась бы и продолжала бы стоять на своем, пока не добилась бы появления modus vivendi. Трансваальский вопрос представляет из себя единичный случай, подобного положения дела еще не было, и к нему нельзя применить ни одного прецедента, исключая разве того общего правила, что белокожие, будучи больше обременены налогами, могут иметь больше преимуществ. Симпатии, может быть, и клонятся в сторону меньшей нации, но права и справедливость — все на стороне англичан.