Изгой

Иллюзия номер два приметила появление Толлеуса и требовательно обратилась к нему:

– Эй, ты! Коль скоро ты моя искусная копия, то должен меня слушаться! Пойди туда, – взмах руки в сторону чародея, – и узнай, что ему тут надо!

– Это ты моя иллюзия, – возразил Толлеус. – Но вообще, раз оробосец не боится заблудиться в пустоте, то и мне можно выйти, тем более что дом, – старик решил называть свою нынешнюю обитель домом, – вот он, рядышком.

Рассуждая таким образом, бывший настройщик манонасосов собрался с духом и шагнул за дверь. Снаружи пузырь выглядел совсем не как дом и даже не как большой шар. Его, по сути, вообще не существовало – только нечто вроде искусной метки. Вокруг было полным-полно других похожих меток: старик видел их еще в прошлый раз. Причем от каждой тянулся прозрачный шлейф, словно дым над курильней. Один такой, прихотливо извиваясь, прошел сквозь Толлеуса. Он инстинктивно задержал дыхание, но это не защитило его от внезапно нахлынувших образов. Видение было короткое, но очень яркое – сродни тому, что посетило его в Маркине на развалинах комендатуры. Похоже, он прикоснулся к воспоминаниям Оболиуса, но с уверенностью сказать бы не мог. А потом шлейф сместился, и наваждение прошло. Оставалось только удивляться, что за чудеса.

Сам Толлеус, покинув пузырь, не изменился, Тайнус тоже. Под ногами зияла пустота, но старик никуда не падал, а вполне уверенно держался на ней или на какой-то невидимой опоре. В этом не было бы ничего сверхъестественного, если бы чародей не стоял под углом к искуснику, будто у него там свой собственный пол, который для Толлеуса – наклонная стена.

Несуразностей вроде этой вокруг было так много, что искусник решил не ломать голову, разбираясь, почему так. Одной больше, одной меньше – не важно. Гораздо интереснее узнать, что делает малолетний оракул и зачем он здесь? Тайнус смотрел очень увлеченно, но все же каким-то образом почувствовал присутствие искусника рядом с собой.

– Ты здесь?! – выпучил он глаза, повернувшись к кордосцу. – Тогда зачем ко мне пришел, если сам умеешь? – При этом он плавно повернулся в воздухе и встал на ту же плоскость, что и старик.

– За помощью пришел, – сознался Толлеус, чувствуя себя неловко в этом месте, так похожем на сон.

Мальчик кивнул:

– Я уже посмотрел. Давай вернемся в дом, говорить лучше там. – С этими словами он быстро поплыл (или полетел?) в сторону одной из тысяч меток, а потом исчез.

Искусник вспомнил маркинское видение. Все же нет, там полет был совсем другой. Старик посмотрел по сторонам – нигде никого. По привычке почесав лысину, он недоверчиво покосился на метку своей обители – то единственное, что было рядом и связывало его с реальностью, оставшейся где-то далеко-далеко. Почему-то истинное зрение не работало, так что ничего конкретного сказать было нельзя. Сон или нет? Выяснять сейчас, что к чему, не хотелось. Обо всем этом лучше подумать на досуге, когда он очнется в доме оракула. Если очнется. Вздрогнув от этой мысли, старик попытался разобраться в вязи метки. На самом деле никакого плетения не было: нити, которые он принял за проявление Искусства, затрепетали под его взглядом и вдруг сложились в картинку. Толлеус увидел свое тело словно со стороны: оно сиротливо сидело на скамейке, покинутое хозяином. «Будто смотришь на себя через «Око», – мелькнула мысль.

Тайнус очнулся от транса и пошел на свое место. Тут Толлеус заметил, что его физическая оболочка там, в доме оракула, открыла глаза и шумно выдохнула. Трудно описать словами, что в этот момент испытал искусник. Пожалуй, нечто подобное он почувствовал, когда его искореженный после отборочного выступления Паук распрямился и выскочил из шатра. Только в этот раз возмущение и страх были еще сильнее, потому что воровали не вещь, а его собственное тело. Толлеус инстинктивно схватил рукой метку и сейчас же оказался внутри – в своем уютном пузыре.

Призрачной копии, оставшейся здесь, на месте почему-то не оказалось. Впрочем, это сейчас волновало старика меньше всего. Всем сердцем хотел он очутиться сейчас в реальном мире, и его желание исполнилось.

Слух возвращался постепенно, так что вначале искусник понял только, что Тайнус что-то говорит, но разобрал лишь последние слова:

– …ты идешь правильно, хотя все равно не найдешь то, что потерял.

От всего произошедшего голова шла кругом. Юный чародей больше не казался сопляком – он явно был завсегдатаем пустоты, из которой старик только что вернулся. Бывший настройщик манонасосов всегда уважал мастеров своего дела, а сейчас даже немного оробел. Альтер эго, вечный спутник волнения, не заставило себя ждать.

– Тогда что значит «правильно», если не найду? – вклинилось оно со своим вопросом.

– Твой поиск ведет тебя к твоей судьбе, – пожал худыми плечами оракул.

– Вообще-то я хотел узнать, сможешь ли ты вылечить ему, – Толлеус кивнул на Оболиуса, – зуб. – Явно не в тему, но таким образом старик решил перехватить инициативу в разговоре у своего вечного спорщика.