Изгой

Льюис долго таращился на женщин, которые прогуливались по улице без мужчин, и наконец сообразил, они – проститутки. Конечно, он слышал о проститутках и даже отчасти знал, чем они занимаются, – просто не ожидал столкнуться с ними нос к носу. Внезапная встреча одновременно шокировала и привела в восторг. Стоит сесть на поезд, и окажешься в реальном мире, где о тебе никто и слыхом не слыхивал.

Льюис кружил по улицам – Лайл-стрит, Олд-Комптон-стрит, Фрит-стрит, Грик-стрит, – пытаясь не заблудиться, и уяснил: более дурного общества он в жизни не встречал, и это прекрасно. В конце улицы он замешкался, выбирая дорогу, и увидел на противоположном углу черную дверь без вывески, в которую то и дело стучались. В двери открывалось окошко, и, осмотрев гостя, невидимый привратник впускал его внутрь. Льюис замер и принялся наблюдать.

Его трясло от холода; по затылку стекали капли дождя, но домой не хотелось. Загадочная дверь открылась еще несколько раз, изнутри донеслась музыка – джазовая труба и ударные. Льюис перешел дорогу и постарался незаметно пристроиться к очередному посетителю, однако дверь захлопнулась у него перед носом.

Льюис уже так долго слонялся в сумерках под дождем, что совершенно не представлял, где находится и что делать дальше. Дом в Уотерфорде манил к себе и как будто насмехался над детской попыткой побега. Не хватало лишь узелка на палочке и пакетика с карамельками в кармане.

Окошко со скрипом открылось. За ним была полная темнота.

– Ладно уж, заходи, – с сомнением разрешил голос.

Дверь приотворилась, впуская Льюиса внутрь, навстречу шуму и сигаретному дыму. Он попытался рассмотреть «привратника», но увидел только белую рубашку и криво повязанный галстук-бабочку. Пахнуло виски, и Льюис на миг как будто перенесся в отцовский кабинет. Затем он пошел вниз по лестнице.

Черная краска на стенах облупилась. Внизу виднелась барная стойка, чьи-то ноги и зеленое блестящее платье женщины, садящейся на высокий стул. В бесконечном шуме и гаме было проще затеряться. Льюис остановился внизу лестницы. Играл джаз-банд, у бара толпились люди, но в сыром холодном зале оставались свободные столики. Видимо, основная публика еще не собралась.

Втянув голову в плечи и ощупывая карман, где лежали подаренные на день рождения деньги, Льюис протиснулся к барной стойке и встал боком, спиной к женщине в зеленом платье. Глаза он поднять не решался, надеясь одновременно заказать выпивку и остаться невидимкой.

– Осторожнее, пожалуйста, – сказала женщина в зеленом.

Льюис понял, что толкнул ее в плечо, и уже открыл рот, чтобы извиниться, как тут его заметил бармен.

– Сколько тебе лет?

Чернокожий бармен говорил с акцентом, так что некоторое время Льюис растерянно моргал.

– Восемнадцать, – наконец выдавил он.

– Хочешь меня подставить? Когда у тебя день рождения?

– В декабре.

Женщина в зеленом рассмеялась. Покосившись на нее, бармен широко заулыбался.

– Порядок, мисс Джини?

– Порядок, Джек.

– Что будешь?

– Джин.

– Джин с чем?

– Просто джин, пожалуйста.

Джек наполнил стаканчик и подвинул к Льюису.

– Спасибо.

Льюис заплатил, надеясь, что денег достаточно. Джек положил монеты на барную стойку и развернулся к другому клиенту. Льюис, привыкший пить прямо из бутылки, в один присест отхлебнул половину. Пальцы до сих пор ломило от холода. Он принялся глазеть по сторонам, ожидая, когда джин подействует.

Джаз-банд из пяти музыкантов играл мелодии, знакомые Льюису с детства, только в неузнаваемой обработке. Как в «Алисе в Стране чудес», музыка была та же и одновременно совсем иная. Ударник в свете прожектора обливался потом. Льюис впервые видел, как человек в таком возрасте обливается потом, как будто бежит марафон, впервые видел, как кружится пыль в белом луче прожектора, впервые видел саксофон и танец, который исполняла пара на сцене.

Он допил джин. Руки тряслись, только не от холода или страха, а от странного возбуждения и восторга. Хотелось улыбаться во весь рот. Осмелев, он снова повернулся к бару. Людей заметно прибавилось, и Джек проворно ставил бокалы с напитками на поднос, который держала официантка. В ожидании Льюис стал разглядывать бутылки за баром и отражения лиц в зеркале.

Взгляд вновь привлекла женщина в зеленом, сидящая рядом с ним, будто они пришли вместе. Она доставала сигареты из сумочки, зеленой, как и платье. Кожа у нее была бледная, медно-рыжие волосы собраны в высокую прическу и заколоты шпилькой с бриллиантом. Ее отражение выглядело как кадр из фильма или картина, и Льюис не мог отвести глаз. Внезапно женщина подняла голову и обернулась к мальчику, сидящему по соседству, – то есть к самому Льюису.

– Так что у тебя стряслось?

Она сидела совсем близко – можно разглядеть ее помаду.

– Ты же еще ребенок. Как ты сюда попал?

– Простите…

– За что?

– Вы ведь хотите, чтобы я ушел?

– Разве я так сказала?

Джек перегнулся к ним через стойку.

– Повторить?

Льюис кивнул. Джек забрал его стаканчик. Женщина снова обернулась к Льюису.

– Меня зовут Джини Ли. А тебя?

– Льюис.

– А дальше?

– Льюис Олридж.