Изгой

– Если хочешь, конечно.

Льюис окинул взглядом подъездную дорожку, дом, где была Элис, и выключил мотор.

– Давай.

Некоторое время они шли по обочине, затем остановились у пригорка, ведущего на поле – длинное и узкое, отделяющее дорогу от вокзала. Через поле к лесу вилась тропинка. Деревья отбрасывали длинные тени; стволы сверкали в лучах заходящего солнца; поле отливало золотом.

Тэмзин оперлась на руку Льюиса и взошла на пригорок. И, не отпуская руку, заглянула ему в глаза.

– Идем в лес.

Льюис замешкался. Может, не стоит никуда ходить вместе?

– Хорошо, – наконец сказал он, и они зашагали по тропинке.

Льюис курил сигарету и по пути смотрел под ноги. Его мысли блуждали где-то далеко. Тэмзин, судя по всему, не прочь помолчать. В лесу среди деревьев стояла приятная прохлада. Тэмзин шагала, сцепив руки за спиной, и изредка косилась на Льюиса. Он чувствовал ее взгляд и понимал, что девушка пытается привлечь внимание, однако, зная, что продолжения не будет, начинать ничего не хотелось.

– Я тебе разонравилась?

– Нет.

Со всех сторон их обступали деревья. Тэмзин остановилась и прислонилась к широкому дубу. Льюис встал неподалеку, вполоборота к девушке. Она сняла туфли; разумеется, ее босые ноги были безупречно чистыми. Расстегнула пуговицу на запястье и стянула перчатку, затем другую, и, откинув волосы красивой волной, выразительно посмотрела на Льюиса. Тот бросил сигарету и затушил ногой. Происходящее начинало его раздражать.

– По-моему, я тебе больше не интересна, – проговорила Тэмзин. – А раньше ты считал меня красивой, я точно знаю.

– Чего ты от меня хочешь?

– Что за странный вопрос?

– Почему ты все это делаешь?

– Я же сказала. Хочу помочь.

– Чем помочь?

– Льюис, ты…

Он был рад, что поставил ее в тупик.

– Когда у тебя день рождения?

– Что?

– Просто скажи когда.

– В мае.

– Двадцать первого мая. У тебя были гости?

– Конечно, куча гостей. А что?

– Дома праздновала?

– Льюис?

– Дома или нет?

– Да, дома! Зачем ты допытываешься?

– Просто общаюсь с тобой. Нормальный разговор нормальных людей, разве нет?

– Но ведь ты не такой…

– Не такой? А какой?

– Послушай, ты правда хочешь, чтобы я сказала?

Он не хотел. Тэмзин снова прислонилась к дереву. Толстый дуб подчеркивал ее хрупкость. Льюис шагнул к ней.

– А мальчики у тебя были?

– Мне двадцать один. По-твоему, я не встречалась с мужчинами?

– Ты имеешь в виду, что мальчишки тебе не нужны?

– Ты и не мальчишка.

– А кто я?

Тэмзин рассмеялась:

– Ты – недоразумение.

– Я недоразумение. У меня все не как у людей. Можем сходить в кино. Или где-нибудь поужинать.

– Глупенький, мне это не нужно.

– А что же тебе нужно? Чего ты хочешь, Тэмзин?

– Болтать с тобой.

– О чем?

– О разном.

– О книгах? О спектаклях? О чем?

– Ну, например… о твоих проблемах. Хочу тебя утешить.

– Утешить?

– Твоя мать…

– Моя мать утонула. С тех пор прошло почти десять лет. Мне тогда туго пришлось, но сейчас все в порядке. Еще о чем?

– Ну…

– Почему еще меня нужно утешать?

– Слушай, перестань!

– Ты не хочешь поболтать?

– Хочу, но…

– Но не об этом, да? А о чем?

– Ты знаешь, что про тебя ходят слухи? Что ты сам ее убил…

Тэмзин улыбалась как ни в чем не бывало.

– Что?!

– Поговаривают, что ты убил мать. Никогда не слышал? Когда ты как с цепи сорвался, стал пить и убегать, все так и говорили – что тебя совесть замучила. Не знал?

Льюис ошарашенно молчал.

– Это было десять лет назад. Она… она утонула. – Он стал мямлить, как ребенок, не то оправдываясь, не то сознаваясь в чем-то. – Купалась и…

Тэмзин накрыла его руку ладонью и подошла ближе.

– Ох, Льюис, прости, пожалуйста. Зря я это сказала.

Она бросила перчатки на землю и взяла Льюиса за вторую руку. Он чувствовал ее дыхание у своей щеки. И наконец понял. Понял, отчего она так добра.

– Льюис? – выдохнула Тэмзин.

Он обнял ее за талию и поцеловал, довольно умело заставив ее желать этих объятий. Тэмзин ответила на поцелуй и прижалась к нему.

– Не надо… – шепнула она, почти касаясь губами его губ.

Он снова поцеловал ее, будто наблюдая за ними обоими со стороны, и Тэмзин прильнула к нему всем телом. Потом подняла глаза и довольно улыбнулась.

– Теперь я знаю, – сказал он.

– Что?

– Чего ты хотела.

– Свинство так говорить! – оскорбилась Тэмзин.

Льюис почувствовал удовлетворение, решил не отступать и поцеловал ее снова.

– Тебе ведь не нужно, чтобы я тебя куда-то приглашал?

Он чувствовал биение ее сердца у своей груди. А может, наоборот, его сердце билось у груди Тэмзин.

– …вот чего ты хочешь…

Он поцеловал ее в губы, потом, откинув волосы, поцеловал в шею, однако держал себя в руках и не продолжал, хотя Тэмзин изнемогала от желания.

– Нет, нет!

– Нет?

– Нет, – сказала она, все еще держа его за руку.

Она касалась его совсем иначе, чем другие женщины; ее пальцы деликатно скользили по его руке, словно исследуя и не зная ничего наперед. Льюис положил ладонь ей на спину и притянул к себе. Охваченная страстью, Тэмзин задрожала и издала сдавленный, неестественно высокий писк.