Изгой

хххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх

Маат смотрела на Джонсона Уоллоса, растянувшегося на матрасе, лежавшем на полу в штабной палатке. Палатка без окон освещалась только экраном маленького нотбука, стоявшего на железной табуретке. На другой табуретке, в одной куче лежала пятнистая мабута с генеральскими звездами на погонах, армейская темно-зеленая майка, и ее, Маат, серый спортивный костюм, под табуреткой стояли рядом ее розовые кроссовки и его тяжелые берцы. На брезентовом полу были скомканы его плавки и носки, ее бежевый лифчик, черные трусики, белые гольфы.

Маат смотрела на 50-летнего вояку и видела мальчишку, какие жили в ее дворе в детстве. Задиристый, азартный, любопытный, безбашенный. Двоечник, хулиган, придурок. Он лежал на животе, и Маат разглядывала мощные мышцы спины, крепкие ягодицы, узлами натянутые мышцы привычных к бегу и ходьбе сильных ног. Загорелое безволосое тело напоминало сильное животное и римскую статую бога одновременно. Чуткий хищник почувствовал ее взгляд и перевернулся, показав реально мальчишеское лицо — с бледно-голубыми сощуренными глазами, широким смешливым ртом, большим твердым лбом, жесткими, как будто связанными из проволоки скулами, большими же ушами, плотно прижатыми к бритым вискам.

Маат удивлялась, что испытывала сейчас нежность к этому телу. Именно к телу, что за разум жил за этими мясом и костями, было ей пока не известно. Эти два дня, проведенные вместе, были похожи на встречу двух незнакомых зверей в лесу — аккуратное обнюхивание, прислушивание. Оба осторожничали, тихонько показывали себя, стараясь понравиться, но не показывая слабые места или истинные интересы. Разум Уоллоса был похож на красивого шустрого зверька, который прятался быстро в земле, наблюдал за тобой из укрытий, но иногда вдруг высовывался из норки — и тогда Маат казалось, что она видит настоящего Уоллоса, на секунду блеснувшего из его хитрых глаз, смеющихся сжатых губ, из жестов, вроде почесывания пятки, или способности вдруг на мгновение застыть как камень, и задуматься молча, скептично глядя в угол палатки.

Уоллос смотрел сейчас снизу вверх на сидевшую рядом с ним Маат. Девчонка, что надо, как говорится «той самой модели». Стройная, легкая, но не тщедушная худышка — спортивная, выносливая и крепкая, если надо, баба. Естественная блонди, с густой, блестевшей как тропическое солнце, шевелюрой, спускавшейся далеко, почти до середины спины. Нежная молодая кожа. Лицо — это отдельно. В ней было что-то одновременно и от пацанки-школьной подружки, и от заботливой доброй матери, и это было красивое «модельное» лицо, сухое, хорошо прорисованное четкими линиями света и тени, рельефное, живое, умное. Быстрая мимика увлекала смотреть как движутся ее черты, мелкие морщинки, как меняются глаза и играют губы.

Но вот беда, особист так и не дал толковых сведений по ее прошлому. На Васту к Эриху Клоссу ее и ее таких же малоизвестных друзей привел местный политик, снабдив рекомендациями, которые не понятно на чем были основаны — опыта работы у них не было. Правда, судя по уровню их репортажей, опыт был, и не малый, значит он скрыт. Политик тот сгинул во время нашествия кочевников, спросить его нельзя, а больше о них никто ничего не знает, включая Лотта из ИнтерМедиа, который выдал им журналистские ксивы.

Сначала, генерал думал, что они засланцы Грога, известного интригана под прозвищем «Охотник», но контрразведка ему сообщила, что Galaxy Sec на них выходила с запросом на любую инфу по этим пятерым. Также активно их пробивал по всем каналам и Пауэлл. Возможно, они от Гилаца, который и привел их на самый политический Олимп. Зачем бы этому пидору подкладывать своих девочек под Уоллоса?

С Гилацем у него были вполне доверительные и даже партнерские отношения. Его демарш против операции по кочевникам на Васту, был согласован — военные сами не хотели в это ввязываться. Но впереди такая кутерьма, что, возможно, сейчас все перестраховываются и усиливают свои агентурные позиции. Уоллос чувствовал себя котом, наблюдающим за мышкой, когда смотрел на Маат.

Три недели проверок не привели ни к чему, а Уоллосу была нужна в ближайшие месяцы «своя» журналистка. Наконец, он решил взять от ситуации то, что ему было нужно, и отбросить все, что точно не подходит, чтоб хотя бы не платить за лишнее. Он распорядился дать «добро» на оказание организационной помощи Тору и Маат с их поездкой к Дерским скалам, где в войну против Орды вступали войска Северной Карфы. А через пару дней, позвонил на мобильник Маат и позвал ее к себе — одну, предложив вместе посетить крупные учения на 6-й С Цефея. В итоге Тор сейчас летит военным бортом на Аполлон пылиться в пресс-центре объединенной группировки Парты и Северной Карфы в Дерских горах. А Маат здесь, в этой палатке.

Странное дело — счастье. Маат думала о том, что эта штуковина не подчиняется вообще никаким законам и прогнозам.