Изгой

Грог зашел в файл и стал разглядывать Персонажа. Я смотрел из-за кресла. Оттуда лыбился чувак лет тридцати, похожий на хиппи. Большие карие открытые глаза, большой рот, большой же нос и все это на узком сухом лице. Светло-каштановые волосы, почти блонди, широкими длинными волнами ниспадали на плечи. На фото в полный рост было видно, что он сухощав, не особо спортивен, хотя плечи широкие, а ноги жилистые. По виду толи любитель травки, толи лох, но толстым 50-летним теткам такие нравятся. «Милый», в общем.

— Ладно, — решительно встал с кресла Грог, — начинаем через три дня. Связь со мной — постоянно, по всем накладкам информировать немедленно, доклад каждый день.

Бледный кивнул и, пятясь, молча вышел. Грог подошел к окну и застыл, глядя на закат, размазавший красные пятна по небу и по верхушкам кипарисов, пустивший кровавые струи по воде в речке и по лобовым стеклам машин на стоянке. Я дернул ухом, услышав, как внизу слуга насыпает в миску корм, и понесся в холл, ловко перескакивая по несколько ступенек. Опустошив хрустящую кучу, улегся рядом, анализируя и сопоставляя. Мой «Филипп Филиппыч», как я его называл, однозначно подтвердил все наши на его счет подозрения, назвал цели и сроки операции, это не считая некоторых деталей. Также я составил полный обновленный план его дома и системы охраны.

Ночь стояла чудесная, все пахло по-другому и загадочно, я увлеченно водил носом во все стороны, пока Лацио «вел нас» через темноту сада в условленное место встречи. На небольшой площадке у фонтана было светло — над нами горела серебряным диском полная луна, отражавшаяся в ванной фонтана и в его металлических трубах. Нас ждал здесь кобель немецкой овчарки. Старый, 20-летний пес, встал на лапы, завидя нас. Старик ухоженный, густая серая с рыжим шерсть переливалась под луной, глаза уставились на меня, проникая в душу и оценивая.

— Здравствуй, джедай Бр. Мне известно, что тебе предстоит принимать важные решения, которые могут на многое повлиять. Меня уполномочили напомнить лично тебе, чтоб ты имел это в виду и напомнил другим, об условиях Договора. Изначально, когда боги, назовем их так, предложили все ресурсы развития вложить в какой-то один вид, между всеми видами и родами живых разумных существ был заключен Договор. Все ресурсы и знания отдадут человеку, замедлив развитие остальных, на условии, что человек будет развиваться ускоренно, быстро дойдет до верхнего уровня и потом сможет возместить остальным существам ущерб, оказывая им помощь в развитии. Потом некоторые виды, как, например, собаки, подписали договор с человечеством, поступив на службу к нему, чтоб помогать развиваться и обеспечить скорейшее исполнение Начального Договора. Некоторые виды подписались стать для вас мясом и участвовать в скотоводстве. Но все эти соглашения подразумевали, что человек — локомотив развития жизни, который вытащит потом всех нас.

У договоров выходят сроки, их нужно пролонгировать, но у животных появились сомнения. У человека укрепляется идея отрицания развития. Много ваших лидеров говорят, что еды теперь много, медицина хорошая, и человек может просто есть и спать, не подвергая себя боли развития. Слишком много людей стали всего бояться, страшась неизведанного, опасного, нового. Если человек отступит перед страхом, откажется от познания и развития, то он не будет иметь больше прав, чем скот. И мы не будем служить животным, которые ничем не отличаются от нас, которые не имеют миссии. Договора могут быть расторгнуты или пересмотрены.

Грог и его люди готовят людям именно такое будущее. Хотят накрыть вас новой верой и страхом, как тазом. Он уже близок к этому. Если человечество согласится остановиться и перестанет быть локомотивом, животный мир расторгнет Договор и потребует неустойку за 50 миллионов лет. Это очень много, но есть способы, как это взыскать. Собаки и, на сколько я в курсе, кошки, а также все, кто был задействован в пищевой промышленности и в производстве кожи и шерсти, выдвинут дополнительно свои отдельные иски.

Не хочу пугать, поэтому и хочу сказать это именно тебе, джедай, сейчас, пока у вас, у человечества, еще есть выбор и вы можете остаться на пути развития, — тогда договоры все останутся в силе.

Пес стал смотреть поверх меня, упав на колени передних лап, и сказав «Здравствуй, Госпожа». Я увидел, что тени деревьев сада отодвинулись, луна осталась, где была, а вместо фонтана мерцал отражениями памятник вождю огнепоклонников. Мы были на той темной площади, Лацио и старый пес стояли рядом, а я стоял на своих двоих, глядя в замысловатый узор тонких красных нитей на воротнике и на обшлагах рукавов черного пальто. Женщина смотрела на меня и снова улыбалась то ли счастливо, то ли горько, глаза выражали и радость, и сострадание одновременно.

— Это еще не все долги, какие есть у человечества, Бр. Это очень малая их часть. Все, что у вас есть, что вы считаете своим по праву — все взято в кредит. Помните это, я очень не хочу опять увидеть коллекторов — это страшнее, чем все, что вы можете себе представить.