Изгой

— Хотел Вам что-нибудь взять к чаю вроде печенья и варенья, но как-то получилось, что пришел без всего, — виновато говорил я.

— Если хотел, то принес, — сказала она. И на маленьком низеньком столике появилась банка какого-то темного варенья и тарелочка с печеньем. Она сунула руку за ближайший стеллаж и вынула кипящий электрический чайник.

Разливала кипяток в прозрачные граненые стаканы в медных подстаканниках, где уже была на дне черная тьма заварки. Мы вместе уселись на маленькие стульчики, сгорбились над столом, хлебнули горячего чая, закусили крошившимся печеньем. Она маленькой серебряной ложкой черпнула варенье и, хихикнув, положила в рот.

— Тут, что и правда, все обо всем? — удивлялся я.

— Да. Все про всех и про все. Находка для журналиста, правда?

Я здесь был отрекомендован, как журналист, что в общем-то было правдой. Медиа-специалист — один из дипломов, что давали джедаям на Хомланде.

— Только как в этом массиве разобраться, если вдруг что-то искать?

— Все очень просто. У нас тут принципиально ничего не редактируется и не систематизируется, не раскладывается по темам. Только по фамилиям и эпохам. По алфавиту расставлены стеллажи для каждой фамилии. На стеллажах — имена лежат по поколениям.

— Подождите, если мне надо о Первой Галактической войне что-то найти, то это где?

— А за чем тебе война? Война — это ни о чем, это просто вид среды, в которой живут люди. Тут все о людях. Нужен тебе Иван Петрович Сидоров. Идешь к стеллажу Сидоровых, книга Ивана Сидорова сразу за книгой Петра Сидорова. Если он участвовал в войне — там про это есть.

Смотри, если Иван Сидоров был на той войне маршалом, то про него на верху только и будет сказано в их архивах, что он воевал там-то, победил или проиграл, на чьей стороне… Все остальное им там не важно. А здесь ты узнаешь, как зачали, как прошли роды, чьи гены превалировали, били ли его в детстве, кто первая любовь, чего боялся, о чем мечтал. Кто дети, как умер, какая последняя мысль, был ли счастлив и при каких обстоятельствах. Это важнее, это может, конечно, среди прочего, объяснять почему он воевал за этих, а не за тех, почему побеждал, почему был разбит именно там-то. Но нам тут не это важно.

А если Сидоров был простой солдат? О нем вообще ничего не будет в поисковике Galaxy. А он, может, пережил что-то самое важное в каком-то сражении? Тут не только история войн. Тут истории любви, болезней, страхов, смертей, надежд, фантазий. Журналисты тут не часто, а вот, писатели и режиссеры дорого дают, чтоб сюда попасть, сюжетов набраться. Порнорежиссеры не вылезают из некоторых папочек… — Женщина хихикала и кушала варенье, — опера, бывает, интересуются очень. Люблю оперов. Крепкие, наглые, деловые, но умные и, бывает, очень понятливые. И не пугливые, а то меня многие боятся.

— У меня товарищ пропал, хороший парень, Вам бы понравился. Нет ли тут его папки? Или он жив все-таки?

Библиотекарь посмотрела на меня как-то хитро. Потом в потолок, потом в сторону:

— Что значит жив? Твой этот товарищ? Ты хоть знаешь, как его зовут, из какой он семьи? Не знаешь ты о нем ни чего.

Она потрогала свой нос, а потом стакан с чаем, посмотрев, как плавает в нем заварка.

— Он знает, что ты его не бросил, что ищешь его. Он тебе напишет.

Я смотрел на полку с книгами в твердых мощных переплетах, пока не понял, что лежу на кровати, все там же, у Россомахи. Я только проснулся, было раннее утро, солнечный свет падал на книжный шкаф, мерцая на темных кожаных переплетах ее колдовских книг.

Маса вошла, словно услышав, что я проснулся. Мы продолжили, то, что начали вчера вечером — обсуждать наше дело на 7-й Х Гарпии. Я уже, вроде как получалось, что согласился в это влезть.

Крам — страна с населением 200 миллионов человек. Основной доход — экспорт нефти и газа, но есть вполне конкурентная и развитая промышленность, обеспечивающая экономику всем необходимым. Основа диктатуры Волота — крепкий союз воровских объединений и спецслужб. Медиа, суды, парламент под полным контролем коррупционеров. Таких держав в галактиках полно. Но в Краме было удивительное исключение — сильная, влиятельная церковь. Изначально их религия была в принципе типовая, склеенная под копирку тысячу лет назад с галактического кейса про Вседержителя — Отца. Но в позапрошлом поколении эта религия была на территории Крама под запретом. Тут хозяйничали огнепоклонники, и последователей Вседержителя всячески гнобили, пока всех не сгнобили. Символы старой веры носили только воры в концлагерях. Как протест против ментов, как элементы воровской культуры, и как мечту о спасении. Поэтому после ухода служителей огня в небытие, по скриптам этой религиозной программы получилось, что на местах ангелов этой веры, оказались коды (духи) тех, кто при жизни был там вором, и умер на зоне, не расставшись с символом этой веры на теле. Они попадали в разряд пострадавших за веру, но не отступившихся.