Изгой

Всем распоряжалась шустрая мощная охранница, в пятнистой зеленой военной форме с резиновой палкой в руке, с бицепсом больше головы Лилит. Белобрысая, коротко стриженная, она радушно улыбалась крашеными ярко-красными губами на белом лице, и командовала вдовами. Будущие «звезды ТВ» сидели на скамейке спинами к серой стене. Окно занавесили плотной темной шторой. Охранница смеялась и радовалась, что оказалась причастна к теленовостям, радовалась, что у нее тут все четко и организовано. Она раздобыла, сколько надо удлинителей, батареек, да и плотную штору на окно, придумала и нашла она.

Охранница Зоя объясняла деловито про свой товар — эти нормальные бабы.

— Не наркоманки, не психопатки, ниче. В самодеятельности не участвуют, но себя хоть в порядке содержат, не опускаются до скотского образа. А то тут всякие есть. Живут, может, последние дни, а все туда же, ширнуться, подраться. Кстати, шлюхи есть, если что. За дозу или паек отлизывают так, что мужика не надо. Мы с наркотой жестко, кого ловим с товаром — сразу на зиндан, без туалета, на месяц. Ну а за проституцию не караем — если даже здесь это есть, значит, природа такая наша бабья. Ничего не поделаешь. Только воспитательная беседа.

Зоя помолчала, и прекратив улыбаться, вдруг стала похожа на мамашу с большим выводком при пересадке с поезда на поезд на вокзале в чужом большом городе:

— Жуть берет, что с ними будет. Кто же, какая же мразь могла такое придумать? Как так можно было созывать со всех галактик в эту долину народ, а потом просто раз и закрыть проект? Ладно, пацаны не навоевались, взяли их на слабо, поддались на провокацию и огребли. Но что вот с этими пусями теперь делать. Большинство — совсем девчонки. Понаехали до большой и чистой любви, вот и на тебе. Страна Мечты. Ужас.

Зоя покраснела лицом и стала похожа на добрую расписную деревянную матрешку, с левого глаза потекла слеза.

— А дети? Без слез не подумаешь. Никто не знает, куда их девать, особенно, мальчиков. Ой, девчата, не могу…

Она широко махнула рукой и отошла к дверям — не мешать работать. Стоя там, смотрела на камеры и фонари, как на праздничное приготовление, ожидая от будущего телерепортажа какого-то чуда и спасения.

Лилит ставила свет, формируя четкое пятно с лицами вдов на фоне стены, так чтоб видны были каждая морщинка на лице, устанавливала по сторонам шумовые поглотители, настраивала микрофон. Маат ставила одну камеру на штатив, другую готовилась держать в руках, меняя планы.

Пока Маат возилась, Лилит начала готовить вдов. Старшая, Зерина, полностью ушла в себя и отрешенно смотрела на гирлянды проводов. Младшая, Марда, по виду ровесница, журналисток, то рыдала, то порывалась сбежать и отказаться от съемок. Лилит успокаивала, держала ее за руку, поправляла ей волосы и приговаривала, какая Марда — красавица, как хорошо ей в кадре, как она похожа на маленькую принцессу, и как все захотят ее пожалеть и спасти, как только увидят по телевизору.

Марда сосредоточилась и пришла в себя. Маат сказала, что готова, охранница, торжественно заперла дверь и Лилит двинула микрофон к Марде.

Ей 20, она с 2-й планеты системы В Андромеды.Светловолосая, среднего роста и веса, живая, и, судя по морщинкам в уголках рта — улыбчивая. У них в стране два богатства — нефть и девушки. Это главные экспортные статьи. Девчонки из бедных семей или без родителей должны ехать в тропические страны в пансионаты и санатории, гостиницы и развлекательные комплексы, обслуживать людей из хороших семей. Конечно, после демократических реформ, девчонок не вывозят, как скот, эшелонами по железной дороге в товарных вагонах. Но все равно, другой работы нет. Куда бы ты не устраивалась, отправят туда. У нее был любимый — Идин, ублюдок в богатой семье, но ему не положено было дорогой невесты. А Марда получалась дорогая.

Идин сказал ей терпеть без работы и ждать полгода от него весточки, а сам улетел сюда, в долину Чобан, про которую узнал из интернета. Через полгода весточки не было, и ей пришлось ехать на курорт. Она плакала там и «работала». Но однажды ее там нашли друзья Идина. Они привезли на звездолете пчелиное молоко — очень дорогая вещь. А обратным рейсом взяли ее с собой и доставили к Идину.

— Они все очень классные ребята. Я, сколько помню себя там, мы постоянно смеялись. Просто все время смеялись, так нам было хорошо. У Идина уже был дом. Он днем был на работе, а я возилась по хозяйству, на огороде и в скотнике. А вечером, мы накрывали ужин на ковре во дворе, приходили гости, мы смотрели кинокомедии и смеялись. Я думала, это навсегда.

Верила ли я в бога? Не думала об этом. Верила в Идина. Он четкий, и друзья у него настоящие. Они светлые были… Когда на нас напали, я уверена была, что они победят, вернутся живыми и здоровыми, и нам опять будет хорошо.

Не могу словами сказать, что мне в них нравилось, просто это не передать словами.

— Я могу сказать, что в них было классно, — заговорила Зерина, — они настоящие.