Изгои Рюрикова рода

Галактион придвинулся совсем близко к Володарю. Острый аромат его пота, смешанный с ощутимым винным душком, странно взволновал князя. Володарь хотел было улизнуть в коморку, к Саче под бочок, но странный Виникайо не сводил с него пытливых глаз. Венецианец был пьян так же, как Галактион. Но обильные возлияния, очевидно, не придали ему Галактионовой игривости, лишь помогли сменить гневливое отчуждение на злорадное любопытство. Чернявый сатана без церемоний отпихнул юнца и умастился на скамье рядом с Володарем.

– Есть дело для тебя, – решительно заявил он. – Венецианцы разгромили флот норманнов у берегов Диррахии[17]. Император Алексей отбывает туда. Ему нужны храбрые воины и их дружины. Сколько ты имеешь мечей? Сколько коней у тебя есть? Я видел на конюшне светло-серого коня и ещё двух. Все твои?

Володарь, всё более поддаваясь гневу, старался поймать ускользающий взор венецианца. А венецианец всё расспрашивал, всё предлагал разные пути, указывал входы и выходы, будто крот, лазы прокладывал. То к Алексею Комнину предлагал наняться, то к венецианскому дожу в войско. Наконец и вовсе договорился: про какие-то клады, в земле запрятанные, принялся лопотать. Дескать, и Диррахий, и Лигурия, и Македония, и Пелопоннес, и Страмон, и Фессалоники и иные прибрежные фемы[18] богато начинены монетами, с древних, смутных времен припрятанными. Дескать, есть что пограбить. Володарь слушал без особого внимания, то и дело протягивая прислуге пустую чарку. Пил вкуснейшее вино неразбавленным, но хмель не задерживался в голове. Наконец венецианец перешёл к делу:

– Есть работа, и неплохая. У императора Комнина много сторонников, много друзей! Народ поддерживает его, но… Есть люди двоедушные, неискренние, в тайне хранящие приверженность Вотаниатам. Их женщины – эти лицемерные ханжи – заперлись в храме Святителя Николая. Подумать только! Они молятся о спасении Византии! Но кто поверит в их искренность?

Смешок венецианца был подобен болезненному всхлипу. Он продолжал нашёптывать. Мышиные его глазёнки воровато бегали по сторонам, избегая взора Володаря.

– Слуги и домочадцы Вотаниата замышляют недоброе. Всё зыбко, как утренний туман. В Константинополе только триста человек войска, и высокородный Исаак не призывает союзников. На что надеется брат императора? Или имперская казна совсем оскудела?

Голос чертушки-Виникайо превратился в змеиный шип.

– Но средства на устранение тайных врагов найдутся. Тем более что имена недовольных известны. Дело стало лишь за отважными людьми, которые решатся за соответствующую плату воплотить Божий промысел…

Володарь сидел, низко склонив голову. Длинные пряди давно не стриженных, не чёсанных волос ниспадали на лоб, закрывая верхнюю часть лица.

– Что молчишь, а? – наконец спросил Виникайо Буджардари.

– Сколько? – тихо задал вопрос Володарь, припоминая лоснящееся лицо толстого грека – хозяина корчмы.

– Наниматель готов платить вашими деньгами, гривнами… Сто гривен! Возьмешься?

– Кто жертва?

– Не жертва! Что ты! То враг православного императора! Тайный враг – патрикий Агаллиан. Вернее, не он сам, а его дети. Фома стар и немощен. А его сын и дочь – совсем другое дело! Вот этот вот юнец… да-да! Тот самый, что ластится сейчас к Лауновеху. Он дитя сторонников низвергнутого императора, и он приговорён.

– Почему же попросту не вырвать ноздри? – Володарь, теряя терпение, ерзал на скамье. – Или оскопить или попросту башку долой? Да и вот он – дитя – перед тобой. Сам и пореши его!

– Нельзззяяя! – зашипел в ответ Виникайо. – Здесь есть некие политические мотивы… тебе не следует думать об этом! Итак, сотня гривен за голову развратного мальчишки и его сестры.

– Рюриковичи знают только воинскую науку. Водить дружины, править и судить – вот наша судьба! – Володарь брезгливо выплёвывал слова, стараясь не смотреть на бегающие глаза венецианца. – Резать горло женщине кинжалом, из-за угла?! Да я лучше тебя прирежу. Так будет по справедливости.

– Разве я о грабеже? Впрочем… – из глаз венецианца излилась струйка таинственной черноты. – Военная добыча, грабёж, победа над врагом, насилие – всё это явления из одного ряда. Богословская школа в Солерно сделала из меня безбожника.

– Я тебя сокрушу, Виникайо Буджардари! – взревел Володарь. И как только ухитрился без запинки, без ошибки выговорить скотское имечко чернявой твари! Князь восстал со скамьи, осенил себя крестным знамением, трижды сплюнул под ноги Лановеху. С неизбывной радостью ощущая возрождённую силу в руках и неуёмный, вспоенный виноградным хмелем, задор, князь выхватил из-за пояса оторопевшего Мундомата широкий, обоюдоострый нож. Нимало не медля, Володарь рассёк лезвием пространство перед носом чернявого венецианца, намереваясь отсечь его чёрную бороду, но тот с необычайным проворством отстранился. Узкое, длинное лезвие меча с отвратительным свистом пронеслось над столом. Латиняне с громким гоготом пригнули головы. Володарь отскочил назад. Князь шарил взглядом по полу в надежде разыскать хоть какое-нибудь оружие. Но венецианец уже вложил меч в ножны.