Изгои Рюрикова рода

Так продолжалось до тех пор, пока в полумраке едальни не возникли новые видения. Володарь поначалу с трудом угадывал их: один казался светел, чист и юн, другой – черняв, неопрятен и в зрелых годах. Оба видения, словно разномастные мотыльки, порхали над столом с явным намерением приобщиться к рыцарской пирушке. Володарь потряс головой, протёр глаза, несколько раз отчаянно икнул и наконец решился попросить прислужницу принести жбан воды. Только окропив лицо и грудь стылой влагой, он смог кое-как различить черты вновь прибывших. Первый пришелец был подобен ясному ангельскому видению, лучезарному, златокудрому, лёгкому. Князь рассматривал его, силясь узреть с тыльной стороны светлые, трепетные крыла. Второй, подобный выползню из адского преддверия, темноволосый, смуглолицый, морщинистый, угловатый, будто грубо сколоченная скамья, да ещё и колченогий, да ещё и косой. Володарь потряс головой, придвинулся к чернявому поближе, стараясь угадать, в какую сторону тот смотрит: хочет ли со стола снеди хватануть или стянуть окованный мелью щит Лауновеха намеревается. Чернявый демон цыкнул зубом, залопотал непотребное на языке неведомом, но прочие латиняне речь его распрекрасно поняли и даже вроде бы головушки склонили в непритворном почтении. Володарь же, сколько демона ни рассматривал, никакого оружия при нём не узрел. И под чёрным, отделанным вытертой золотой тесьмой плащом его ни кольчуги, ни какого иного доспеха не обнаружилось. Однако и в нищеброды чернявый не годился. Уж больно гордо смотрели бисерные раскосые его глазенки.

– Кто таков? – мрачно вопросил Володарь. – Ученик демона?

Чернявый молчал, выпуская из бороды гневный шип.

– Или бери выше: сам дьявольский наставник?

Князь говорил на языке ромеев. Чернявый демон прекрасно понял его речи, но ответом не удостоил.

Свести знакомство с первым, ясным и светлым, пришельцем не составило никакого труда. Златокудрая дева, с чистым, усталым до изнеможения лицом, сама рухнула в объятия князя. Володарь подхватил нежное, упругое, как у любимой Сачи, почти невесомое тельце и, бережно опустив на скамью, спросил со всей возможной ласковостью:

– Чай устала, родимая? Разве отец разрешает тебе по ночам вино-то пить? Платьице-то на тебе нарядное, но больно уж коротко. Эх, странные ваши обычаи! Полон город иноземцев, и я один из них. И обычаев ваших пока не постиг.

Володарь заботливо одернул подол шёлковой, расшитой причудливыми узорами туники.

– В наших краях девицы коленки всякому не показывают. А тут, у вас, всё по-другому.

Девица молча взирала на него из-за полуопущенных ресниц. Розовый кончик языка игриво блуждал по девическим припухлостям губ. Смущённый Володарь повторил свой вопрос на языке ромеев:

– Устала? Вина перепила, девушка? Родители не заругают, что спозаранку среди солдатни отираешься?

Девица обхватила его руками внезапно. Князь не успел отстраниться и рухнул на скамью, уткнувшись губами в синюю жилку на нежной шее. Он вдохнул странный, недевичий аромат её тела. Наверное, византийская боярышня помимо прочих многих достоинств была ещё и отменной наездницей. От неё пахло конским потом, свежевыделанной кожей и кислым вином.

– Ты не льни ко мне, – Володарь насупился, отстраняясь. – Я ваших обычаев не признаю. У нас за совращение, бывает, секут даже бояр. Я-то родовитый человек и телесным наказаниям не подлежу, однако…

– Я не девица. Я мужчина, – существо заговорило с ним низким, вибрирующим голосом.

Володарь опешил. В смятении, князь и не заметил, что говорит с юношей на языке русичей и тот отвечает ему, правильно и ясно выговаривая слова.

– О, ты удивлен, что я знаю язык твоего народа? Хорошо ли я говорю на языке русичей?

– Ой как хорошо! – Володарь сыто икнул. – Будто позавчера в стольном граде Киеве под кровлей великокняжеского терема из яйца вылупился. Экий голубок!

– Меня зовут Галактион. Я из рода Агаллианов.

– А я из рода Рюрика…

– Ты приплыл к нам по морю и оказался в лапах нищеты. Как жаль!

– Не жалей меня! – Володарь боролся с мучительной икотой. Отвыкшее от сытости брюхо отчаянно бунтовало. – Жалость не к лицу потомкам знатных родов! Экий же ты ласковый! И выглядишь лепо. Я поначалу-то подумал, будто ты дева!

Латиняне бессмысленно пялились на них, не понимая ни единого слова, а их вождь внимал беседе внимательно, переводя цепкий взгляд с одного собеседника на другого.

– Ангелоподобный лик… иккк… А этот, чернявый, неужто дядька твой или, может, слуга?

Чернявый наморщил тонкий, изогнутый на манер пчелиного жала нос, но промолчал.

– Зачем так смотришь на него? – укорил Галактион. – Это Виникайо – венецианец. Не правда ли, складно звучит: Виникайо Буджардари?