Изгои. Роман о беглых олигархах

– Паша, американцы самая закомплексованная нация на земле. У них есть лишь их бравада тепличных огурцов. Чуть какой сквозняк, и американец в растерянности и обиде, нет привычной уютной атмосферы Штатов, где на его тушу никто не обращает внимания, там такие слишком примелькались.

– Может быть, даже, скорее всего, ты права. Все-таки феномен ненависти к Америке – это тема многих диссертаций. И если с толстыми все понятно, то доходяги-астеники, наоборот, грезят наяву о лишних килограммах. Но мне особенно любопытны лысые. У меня был один приятель, неудавшийся писатель. Бедняга не нашел с издателями общего языка и эмигрировал в Новую Зеландию. Говорят, сейчас занимается разведением крокодилов и вполне успешен. Так вот, он облысел еще в двадцать с небольшим и с тех пор страшно комплексовал по этому поводу! Потратил серьезную сумму на всякие там притирки и припарки и даже обзавелся коллекцией париков.

– Тьфу, какая гадость! Терпеть не могу мужиков в париках. «Подожди, детка, сперва я повешу на гвоздик паричок, а потом натяну гандон».

– Это из личного опыта?

Она явно смутилась:

– Нет. Я же говорю, что ненавижу парики на мужиках. Кстати, есть еще придурки, заросшие мехом по самую шею, так они делают себе обширную эпиляцию, чтобы выглядело не так по-звериному.

– Мне кажется, что Микаэл никогда не делал эпиляцию.

Я намеренно не стал сразу, с порога говорить ей о результатах своей встречи с хромым. Ждал, когда можно будет сделать плавный переход. То, что мы с ней занимаемся «парным катанием» и она с жаркой ненавистью говорит о Феликсе, ничего не значит. Она может вести свою игру, так что отделаться от еще одного комплекса, комплекса бдительности, у меня снова не получается.

– Вы с ним хорошо поговорили? – Вика не изменила интонации, задала вопрос очень спокойно.

Рискну, все равно у меня нет иного варианта.

– Прекрасно мы с ним поговорили, Вика. Как старые друзья, не побоюсь этого слова. Он даже доверил мне переговоры с твоим боссом.

Я одним движением резко подмял ее под себя, она испуганно вскрикнула, но, увидев, что я улыбаюсь, выдохнула с облегчением:

– Придурок, я чуть не обмочилась. Слезь, мне нечем дышать. Да слезь, я сказала!

– Не слезу, пока не пообещаешь устроить мне встречу с Феликсом. Мне есть что ему сказать, так что можешь не волноваться. Я тебя никак не подставлю. Только вот придется тебе придумать, как объяснить ему мое внезапное появление.

Она замолотила по моей спине кулачками и пятками:

– Слезай, слезай, слезай! Я все давно придумала!

Я перестал дурачиться, перекатился на левую сторону кровати, и Вика внезапно пихнула меня ногой. Я, не ожидая подвоха, оказался на полу и увидел, как надо мною появилось ее раскрасневшееся, но довольное лицо.

– Один-один, мучачо.

– Ладно, сдаюсь. Так что ты там придумала, колись.

– У Феликса есть приятель, тоже русский. У них какие-то совместные проекты, подробности мне неизвестны. Они встречаются каждый вторник в парке, я знаю, где и во сколько. Это единственная возможность подойти к нему ближе, чем на двадцать метров. Ближе не получится, охрана.

– Вика, это плохой план. Вернее, он вообще никакой.

Она сделала вид, что обиделась. Или и впрямь обиделась, и мне стало неловко. Я влез на кровать и примирительно почесал ее за ухом.

– Фырчи, кошка. Хоть это и никакой план, другого-то нет. Так и сделаем. Пусть сработает фактор неожиданности. А что это за приятель у него? Он тебе знаком?

Вика отрицательно мотнула головой.

– Я его видела один раз и то мельком. Ничего не могу сказать. Мне почему-то кажется, что этот приятель как-то связан с политикой, но это лишь мои предположения, не более того.

– С чего ты это взяла?

Она пожала плечами:

– Здесь все занимаются политикой. Вернее, не занимаются, а интересуются, хотя, учитывая размер состояния некоторых эмигрантов, для них это равнозначные глаголы. Феликс не исключение. Я знаю, что он финансирует некоторые неправительственные организации в России, например правозащитные фонды. Часто разговаривает по телефону с какими-то людьми, они явно звонят из России, а он сразу делает напряженное лицо и просит его оставить или выходит сам. Но я слышала, Феликс давал инструкции, однажды он требовал отчета о какой-то демонстрации… Скажи, ты ведь поэтому здесь? Из-за политики?

Я лишь улыбнулся в ответ и потянул ее к себе…