Изгои. Роман о беглых олигархах

– Подожди, – блеф его пропал. – А зачем ты мне собираешься что-то рассказывать? Это разве от Микаэла идет?

– Да нет же, говорю тебе. Мне надоело на него работать. Мы с тобой старые знакомые, дай думаю, помогу Феликсу, авось он за это обеспечит мне сносную жизнь в этой дорогущей стране. Куплю себе ферму, стану разводить коров.

– Коровы тут что надо, – он согласно кивнул. – Одним словом, хочешь продать своего хозяина? Ай-яй-яй! Какой образчик людского говнеца ты собой представляешь! Ну, говори. Говори, а я решу, во что оценить Иудины слова.

– Там пожизненный договор. По его условиям он ничего не может сделать с землей, даже передать ее по наследству. Живешь – владей. Не живешь, так владеет кто-то другой. Живой, в смысле, – в очередной раз блеснул красноречием я.

– Это ничего не стоит. Я про условия договора и без тебя знал.

Я было хотел что-то ответить, но тут вернулся Илья и беседа прервалась на самом интересном месте. Мы просидели в этом пабе еще энное количество времени, а потом решили переместиться в ночной клуб, выбрав из нескольких заведений одно под названием «Белый китаец». Мы прошлись туда пешком, благо идти было недалеко. Вообще вся пафосная ночная жизнь в Лондоне сосредоточена в районе Пикадилли-сёркус, все остальное – заведения с сомнительной репутацией, местечковые, «для своих». «Китаец» оказался фантастическим местом, на обычный клуб совсем не похожим: слишком много было в нем ширм-перегородочек, мягких, заваленных разноцветными подушками диванчиков, пестрых стен, обитых шелком немыслимых расцветок, и фантастического, похожего на то, чему нет названия, потолка.

* * *

…Клуб этот принадлежал через подставных лиц Феликсу, хотя считалось, что он – собственность китайской мафии, триады. А «белый китаец» был новым высокоэффективным синтетическим наркотиком, стремительно завоевывающим популярность среди «продвинутой» в известном смысле публики. Также, по сведениям, которые, увы, получали все большее подтверждение, Феликс открыл предприятие по производству «китайца» где-то на российской территории. Помимо нелегального Феликс владел абсолютно законным фармацевтическим бизнесом. Купив контрольный пакет акций переживающей не лучшие времена английской медицинской компании, он запустил массовое производство кетамина – недорогого обезболивающего препарата, а по совместительству самого распространенного в Англии наркотика.

Кетамин шел в Россию, где его распространителями становились ветеринарные врачи. Ампула дури стоила полдоллара, укол – двадцать. Кого колоть, котов или сторчавшихся нелюдей, разницы не было. Половина из этих двадцати долларов возвращалась к Феликсу через сложную систему офшорных финансовых комбинаций. Когда кое-кто в наркоконтроле безошибочно понял, что происходит в добропорядочных ветеринарных клиниках, и была сделана попытка прикрыть кетаминовую контрабанду, в прессе поднялся страшный вой. Почти все российские газеты, телеканалы и даже старушка Брижит Бардо сочли своим долгом вступиться за право несчастных животных на спасительный укол. Наркоконтроль проиграл, кетамин был официально разрешен к ввозу в страну, а Феликс быстро компенсировал затраты на информационную войну, утроив объем теперь уже легальных поставок…

* * *

Мы заняли «октагон-вип» – восьмиугольную комнату, где под сиреневыми парчовыми балдахинами стояли диваны с множеством подушек. Лежа на этих диванах, можно было наблюдать за танцполом и отборными гоу-гоу, ломающими тела под непрерывный звуковой смерч хауса. Официанты неслышными тенями сновали между столиками, разнося убивающие сердце коктейли из абсента и энергетической микстуры «Ред Булл». Гоу-гоу танцевали на нескольких возвышениях, возле каждого стоял охранник. Когда приходил черед танцовщицы меняться, он сопровождал девушку во время ее прохода между разгоряченными танцами и коктейлями клабберами. Впрочем, настоящий клаббер, носитель основ клубной религии, никогда не станет распускать руки и лапать гоу-гоу. Охранник нужен для защиты от случайно попавших в клуб персонажей с неадекватным поведением. И хотя вероятность появления таких после жесткого фейс-контроля на входе минимальна, аномалии все же проникают внутрь, и после коктейлей и дури в их мозгах начинается космический диссонанс, выражающийся, как правило, в проявлении желания распустить руки.

Клуб был полным под совершеннейшую завязку. Девушки танцевали, все без исключения. Молодые люди вели себя чуть менее активно, но старались от девушек не отставать. За столиками сидели какие-то мужики, танцевать не собирались. Вместо этого нагружались виски и смачно курили «Мальборо». Почти у всех были животы и оплывшие плешивые затылки. Они, наверное, напоминали друг другу брутальных ковбоев. Зато эти ливерные сидельцы делают клубу выручку, заказывая все самое дорогое. Они тут неотъемлемая часть, без них клубная гармония не состоялась бы.