Изгои Вечного города. Первые христиане в Древнем Риме

Своеобразием гностических представлений о божестве была его двойственность в единстве — обладание и мужским, и женским началом; согласно Ипполиту, некоторые гностики молились единым Отцу и Матери. Мужское начало создало Разум (нус в греческом языке мужского рода); женское начало — создало Мысль (греч. эпинойа — женского рода), которые и отличаются друг от друга и едины. Сходную теорию развивал и Валентин. Бог — Неизвестный Невыразимый Первоотец, Глубина; женское начало — Благодать (греческое слово харис — женского рода), Молчание, Лоно, Мать всего сущего. Семя Невыразимого вошло в Молчание как в Лоно, и отсюда возникли все эманации (истечения) божества, различные эоны (извечные сущности), которые в совокупности образуют полноту бытия. Вне плеромы (множества, обилия) возникают попарно различные силы и власти (каждая пара противоположностей рождает новую). Правым архонтом Валентин назвал непосредственного создателя космоса, а левым — Сатану, образ, заимствованный им отчасти из иудаизма, отчасти из складывавшихся христианских верований II в. в Сатану как носителя зла. Христос — одна из мистических сущностей открыл людям возможность гносиса — духовного достижения плеромы. Валентин и его последователи отрицали за епископами право на руководство христианами. Авторитетом может обладать только тот, кто вступает в непосредственный контакт с «Живущим» (т. е. Логосом-Иисусом). Они полагали, что только собственное переживание (озарение) служит критерием истины, отказываясь от любой традиции, полученной, как они считали, из вторых рук. Обладание авторитетом, таким образом, оказывалось неожиданным, харизматическим и открытым.

Алогичные, оторванные от конкретной действительности построения гностиков были не просто попыткой сочетать идеалистическую философию, в частности, взгляды Филона Александрийского, с христианским учением — они были выражением их ощущения абсурдности реального мира, стремления создать картину мироздания, полностью исключенную из действительной жизни, замкнутую в самой себе. Перечень всех этих рождающихся из самих себя, опускающихся эонов создавал определенный настрой, восприятие окружающего мира как видимости, за которой скрываются истинные сущности, недоступные рядовому человеку. Отсюда — стремление к мистическим толкованиям, к символике букв, цифр и имен, магические формулы. Некоторые группы гностиков, прежде всего в Египте, селились в уединенных местах, вдали от больших городов, чтобы избежать общения с непосвященными и создать особую духовную обстановку для озарения. Наследием этих групп в ортодоксальном христианстве явилось монашество, возникшее в III в. в Египте, по духу чуждое первым христианским экклесиям, открытым для всех, кто почитал Иисуса.

Естественно, что для Валентина, как и для других гностиков, Иисус был лишен человеческой сущности. Климент Александрийский приводил слова Валентина, что Он ел и пил особенным образом, не отдавая пищи; сила воздержания была в Нем такова, что пища в нем не разлагалась, так как Он сам не подлежал разложению.