Изгони меня, или Дачная готика

– Здравствуй, – ответила Дарья. – Я – Дарья, Николаева дочь.

Салтыковой она не могла именоваться по приговору, у нее теперь имя как у дворовой девки.

– А я Августа… Ой, – девушка зажала рот рукой, – я – Досифея.

Понятно, поменяли имя, когда стала монахиней, но к новому она пока не привыкла. Августа… Непростое имя, да и монастырь непростой, не для обыкновенной девицы, которая осталась без попечения. Да и с чего бы такую молодую стричь в монахини? Хороша собой, замуж бы даже без приданого взяли. Внутренний голос настойчиво подсказывал Дарье – вот он, шанс выбраться отсюда. Эта Августа-Досифея станет лестницей, по которой она выберется из земляного мешка. Но как расположить ее к себе? Как заставить прийти еще раз? Раньше это для Дарьи было проще простого, она бы навела на девицу морок, да и дело с концом. Досифея как во сне сделала бы все, что угодно. Да только будь у Дарьи ее прежняя сила, то и до монастыря бы не дошло. Что же делать? Думай, Салтыкова, думай. Люк ее землянки уже начал закрываться, когда Дарья вдруг выпалила:

– Хочешь знать, кто твой суженый?

Что еще волнует молодых девушек, даже если они пострижены в монахини? Любовь, конечно. А у Досифеи были уж чересчур игривые глаза для того, чтобы смириться с судьбой невесты божьей.

– Господь – мой суженый, – кисло ответила Досифея, но люк так и не закрыла.

– Может, и так, – пожала плечами Дарья, – да только наверняка ведь ты не знаешь?

Досифея заколебалась, как и предполагала Дарья. В глубине зеленых глаз вдруг вспыхнули задорные искры. Очень необычные глаза у этой девушки.

– Значит, правду шепчут, что вы ведьма?

Уже нет благодаря этому старому пню. И из какой тьмы его только дьявол достал на голову Дарье? Впрочем, Досифее об этом знать не обязательно.

– Правду, – согласилась Дарья.

– А разве ведьма может быть в монастыре?

Как видишь…

– Может, – ответила Дарья, – если ведьма приняла покаяние. Раскаявшуюся ведьму нужно замуровать до конца ее дней, такое у нее наказание.

Досифея нахмурила свой широкий лоб.

– Странно как-то, если ведьма хочет исправиться, то разве не нужно ей в этом помочь? Как вы исправитесь, если просидите в яме до конца своих дней?

Вот иди и скажи это старому испанскому козлу, а заодно и Немке.

– Я молюсь, – ответила Дарья.

Хотя она за все семь лет ни единого раза не молилась. Даже в мыслях такого не было. Для виду бубнила, конечно, слова молитвы, но не более того.

– А если вы предскажите мне суженого, то получится, что вы снова согрешите? – не отставала Досифея. – Значит, вы не до конца раскаялись?

До чего же въедливая девица… Точно не из наших московских баб, им такие рассуждения и не снились. Из столицы? Похоже на то.

– Ты иди, Досифея, – Дарья снова улыбнулась, – а если надумаешь про суженого узнать, то возвращайся.

На лице девушки отразилось разочарование, она-то думала, что Дарья сейчас ей все расскажет. А вот и нет, милая, придется тебе немного помучиться.

– Иди, иди, – повторила Дарья.

Люк закрылся, и Салтыкова снова оказалась в темноте. Она села на солому и прислонилась спиной к холодной земляной стене. Досифея, Досифея, что же у тебя за глаза такие? И чьи это глаза?

Есть тысячи способов узнать имя будущего суженого, но ни один из них не считается достаточно надежным. Необходимо перепробовать все. Когда Дарья была в возрасте Досифеи, она и сама была такой же – одержимой вечной женской проблемой, поиском любви и счастья. Ни того, ни другого Салтыкова так и не нашла, хотя и замуж вышла, и любовники у нее были, но Досифее такой масштаб и не снился. Дарья уже не была ведьмой, но прекрасно понимала – Досифея живой из монастыря не выйдет, и ни одного мужчины в ее жизни так и не появится.

Прошло дней пять, а может, и шесть, когда девушка вернулась. Дарья узнала ее шаги, она встала на колени и зашептала молитву. Открыв люк, Досифея почтительно дождалась, пока Дарья закончит.

– Вернулась, инокиня? – отстраненным голосом спросила Дарья.

– Да, Дарья Николаевна.

– Хочешь все-таки про суженого узнать?

Девушка кивнула. Выглядела она точно так же, как и в прошлый раз, только глаза стали еще больше от предвкушения чего-то страшного и запретного. Дарья хорошо знала такой взгляд, именно такими глазами смотрели на нее дворовые девки, которым она плела черти что перед тем, как принести их в жертву. День сегодня, кажется, был облачный, поэтому смотреть в открытый люк было не в пример проще, чем в прошлый раз.

– Вот что, Досифея, – Дарья вздохнула, – есть только один способ узнать имя твоего суженого, будь то мужчина или сам Господь Бог. Только способ этот потребует от тебя смелости.

Дарья сделала многозначительную паузу. Досифея смотрела на нее во все глаза.

– Что? – прошептала она. – Что нужно?

– Принеси мне то, что составляет самый большой твой секрет, только в обмен на твой секрет перед тобой откроется имя суженого.