Изгони меня, или Дачная готика

Конечно, на кой ему загранпаспорт, когда он гражданин Евросоюза? И приперся на дачу в «Сапфир»? Да до Канарских островов быстрее долететь, чем в пятницу вечером доехать из Москвы до Электропольска. Петров вдруг почувствовал злость на этого де Торквемаду, но не из-за того, что у него явно была куча денег, не из-за того, что у него есть европейское гражданство, не из-за этого его дорогого костюма, а из-за Дарьи Салтыковой. Красивая молодая женщина, ну что она делает рядом с этим старым уродом? Неужели все из-за денег?

– Дачу снимаете? – строго спросил Петров.

– Нет, – ответил де Торквемада, – мы ее купили.

У Петрова уж челюсть упала.

– Как это? – спросил он.

– По договору купли-продажи, спросите в администрации, правлении или как это там называется, – ядовито заметила Дарья.

Зачем этим людям дача в «Сапфире»? В «Белом медведе» уж покупали бы, на худой конец, там хоть дома нормальные, а не летние курятники.

– Обязательно спрошу, – строго сказал Петров и достал еще один чистый лист, паспорта он отодвинул, – дом покажите.

– С какой стати? – спросила Дарья.

– А есть проблемы? – Петров поднял голову.

Конечно, он не имел никакого права осматривать дачу, да и, честно говоря, его послали соседей опрашивать, а не строить из себя крутого полицейского. Но Петров уже не мог остановиться.

– Никаких, – ответил де Торквемада, – Дария, покажите дом господину полицейскому.

Петров не выдержал и посмотрел на испанца.

– А вы, значит, здесь останетесь? – спросил он.

– Я – старый человек, – де Торквемада улыбнулся, – время уже позднее, устал знаете ли.

Зато с молодыми бабами шашни крутить не устал, зло подумал Петров и поправил фуражку.

– Ведите, – строго сказал он Салтыковой.

– А мне тоже, знаете ли, не восемнадцать лет, – Дарья подвинула кресло к Томасу и села. – Сами смотрите, раз вам так интересно. Руками только ничего не трогайте.

Петров переводил растерянный взгляд с Салтыковой на де Торквемаду и обратно. В его воображении Дарья была несчастной жертвой, вынужденной жить с этим жутким мужиком, но вдруг все кардинально изменилось. Сейчас они сидели рядом, совершенно не похожие друг на друга, но… Если бы Петров увидел их в первый раз именно так, он бы решил, что эти двое женаты уже лет двадцать, причем достаточно счастливо. Де Торквемада вроде бы и не казался таким старым, а Салтыкова в свете одинокой электрической лампочки не выглядела чересчур молодой. Контраст между ними, конечно, был поразительным, но именно эта разница их и объединяла. Петров даже растерялся.

– Передумали? – почти ласково спросил де Торквемада.

Петров был при исполнении. Он не мог передумать.

– Дача на кого записана по документам? – спросил он.

– На нас обоих, – ответил де Торквемада, – половина – у меня, половина – у Дарии.

На любовниц половину имущества не записывают, даже такого никчемного, как дача Рыпина.

– Кто-то из владельцев должен пойти со мной, – кисло сказал Петров.

– Мы вам доверяем, – ответила Дарья.

– Абсолютно, – подтвердил де Торквемада.

Деваться было некуда, Петров открыл дверь и зашел в дом.

– А что у нас в подвале? – спросила Дарья, когда за Петровым закрылась дверь.

– Понятия не имею, – ответил Томас Иванович.

По нынешним меркам дача была совсем небольшая, но на рассвете истории «Сапфира» могла считаться дворцом: высоченные потолки, два полноценных этажа, а не просто первый этаж и чердак, да еще и – только вдуматься – кухня прямо в доме, а не в хозблоке. И, конечно, шикарный вид на озеро. Короче говоря, все удовольствия в одном флаконе. Но вот прошло тридцать с лишним лет, и теперь нужно было обладать ну очень ограниченным кругозором, чтобы счесть дачу Рыпина шикарной. Зайдя внутрь, Петров оказался в узкой прихожей, обуви на полу не было, а на прибитой к стене вешалке с изображением лосей не висело верхней одежды. Это как раз было понятно, вряд ли Салтыкова и де Торквемада планировали провести здесь все лето, да и погода пока стояла теплая. Петров открыл следующую дверь и оказался на кухне: очень дешевый кухонный гарнитур, такой же дешевый стол и стулья, в углу стоял холодильник, на окнах висели самодельные занавески. Что сразу же поразило Петрова, так это идеальная чистота. Ни следа того, что на этой кухне вообще кто-то что-то готовил. То ли Дарья Николаевна Салтыкова была настолько аккуратной, то ли кухней вообще не пользовались. Петров, очень рискуя, потому что оправдать это было бы очень и очень сложно, открыл холодильник, заглянул внутрь и даже испытал некоторое облегчение. Еда в холодильнике была, причем ее было достаточно много. В основном, это были готовые продукты из элитного супермаркета, что в общем-то и объясняло идеальную чистоту на кухне – никто здесь не готовил и не собирался.

– Ну слава богу… – проворчал Петров.