Изгоняющий остылых: Путь по рубежному тракту

— Ты уже и так добавил мне проблем. Я сама с ними разберусь, иди сразу в Феанот, тебя там ждёт письмо. Это намного важнее. — Оракул отвернулась, и один из гоблинов протянул ей повязку. Несмотря на то, что девушка ничего не видела, она забрала её. Её дар, похоже, помогал ей.

— Без золота я никуда не пойду. Раз уж мы все такие друзья, и вы нас отпускаете, — поставил руки в боки дварф и возвысил голос, — верните мне мои кровные и честно заработанные!

Гоблин посмотрел на поморщившегося Оракула, та закатила глаза и сделала жест рукой:

— Отдай им их вещи, Актар. На этот раз это я была неразумна, удерживая их…

Гоблин поклонился девушке, после чего он протянул нам небольшой мешочек. А затем указал на нишу в стене с нашими вещами.

— Золото — это хорошо! — Сразу повеселел дварф.

— Проваливайте, покуда целы! — Рявкнул гоблин уже совсем по-другому и провёл кончиком ножа по горлу, показывая этим, что больше с нами разговаривать здесь не будут.

Глава 31 «Привал на Замшелом острове.»

У теплящегося уютом, то и дело потрескивающего костра, среди низеньких и редких елей, собрались многие. Многие, но не все. Здесь расположились охотники и герои турнира. Те отважные воины, кто осмелился выйти на Рубежный Тракт тогда, после турнира, из замка Феанот. Убийцы падали, поднялись и обнялись после долгой дороги с нами. Особенно запомнились крепкие объятья охотника, больше похожего на медведя. Того, что возмущался в графстве, требуя всё необходимое снаряжение. Мои кости реально затрещали, а он лишь в грубой манере рассмеялся. «Как же он силён!» — чуть не выдохнул свои мысли с остатками воздуха я.

— Мы уже думали, что не услышим страшных историй о замке, — по-доброму улыбнулся Гореветр и я похлопал одного из старожилов охотничьей братии по плечу. Он посмотрел через плечо и застыл, встретившись с пылающими глазами жеребца.

— Какие наши дни! — засмеялся я.

Сидящий у костра Лучший-из-нас спрятал свою улыбку под круглой шляпой. Он не стал обниматься и хлопать вновь прибывших по плечу, а так и остался сидеть у костра. Но и он выглядел счастливым, когда заметил наше приближение. Шесть намного лучше четырёх из четырнадцати. Арса спрыгнула с коня и даже пискнула, попав в объятья медведя-охотника. Он же расчувствовался настолько, что у него блеснула слеза.

— Вот это конь! — Расставив руки, ходил вокруг иссохшего зверя Тоцент и цокал языком. — А мне-то заливал, что конь — это не главное…

Я засмеялся, а охотник с укором посмотрел на меня.

— Садись-садись у костра! И ты, Арса! Не стесняйся, у нас время историй! — Пригласил меня и девушку Гореветр. Лучший-из-нас ухмыльнулся.

— Чью историю мы слушаем? — расположился возле костра я. Арса села рядом, с другой стороны расположился Гореветр и указал на Медведя:

— Вот, Урнат говорит, — это означало, что, как минимум, историю Лучшего-из-нас мы уже пропустили. Он всегда на собраниях рассказывал о происшедшем с ним в странствиях — первым. Довелось пару раз с ним работать. Человек, по сути своей, весьма уникальный. Он как-то рассказал историю о том, как получил своё прозвище. Тогда Лучший-из-нас ещё не был таковым. Там, в горном перевале, ему пришлось вместе с дварфами закрывать брешь в горах. В результате оползня образовалось небольшое ущелье, по которому жуткие обитатели Загорья стали проникать в Северные Земли. И пока проходчики Синих Гор устанавливали заряд, чтобы обвалить скалу, охотники (опять же четырнадцать) сдерживали проход. Убийцы падали встали клином в узком ущелье, и как только заражённые чудища полога перестали проникать в земли к югу, дварфы приступили к работе.

В тот день досталось не только охотникам, но и гномам. Их бригадир так и остался под обломками горы, славная смерть для дварфа, скажет любой обитатель подземных палат Синих Гор. В самый напряжённый момент, когда уже почти всё было готово, одно из порождений зашло со спины, поскольку ещё раньше, чем прибыла экспедиция дварфов и людей, нашло проход и попыталось помешать замуровать его. Дварфы сражались отчаянно, но их бригадир был ранен, а механизм запала пострадал. Потому он и остался там в одиночестве с бомбами, и когда очернённые монстры ворвались, он подорвал механизм.

Лучший-из-нас и другие убийцы остылых остались за перевалом. Вместе с двумя, ещё тогда живыми охотниками, он поспешил убраться, поскольку грохот взрыва привлек тихоходку. Она и её легионы спешили на звук, шевеля своими жвалами и перебирая передними конечностями воздух в поисках нарушителей спокойствия. Тогда из всей группы выжил только он. Потому ему и досталось прозвище, или, скорее, титул — Лучший-из-нас. Он получил его по наследству от одного из погибших за перевалом. Раньше титул выбирался по жребию, но будучи единственным выжившим, этот охотник получил его «постфактум».