Изгоняющий остылых: Путь по рубежному тракту

Я парировал удар, сделав ещё шаг назад, немного присев, продолжаю разворот. Чудище ушло от подсечки. Свист рассекаемого воздуха. Минус второй заряд плаща, на этот раз недостаточно быстро. Я ударил снизу, но кромешник смог оттолкнуться от моего меча и, совершив сальто назад, приземлился, растопырив когти. Его кожа полопалась в нескольких местах. Тварь заверещала от боли, горя заживо под лучами света Йодкейма.

Мы сражались. Враг наседал. Он дымился, горел, а его ногти были как лезвия. Кромешник совершил стремительный рывок, и я прыгнул в сторону, оказавшись под ветками дерева. Я попытался подрубить его понизу, но ветки-палочки оторвались от земли — он неестественно высоко подпрыгнул. Здесь, под кроной, была тень. В тени его смертоносные лезвия оказались ещё острее. Я выставил вперёд меч для блокирования следующего удара и…

— Меш-ш-ш, — зашипел хор. С похожим отзвуком часть меча упала на землю. Три когтя слегка оцарапали правое плечо. Я перекатом снова ушёл в круг света и посмотрел на значительно сократившийся по размеру обрубок меча. Кромешник отрезал половину клинка своими когтями! Взглянув вновь на укороченный бастард, я понял, что теперь не дотянусь до противника. Оставался только третий вариант из историй, что я слышал.

Кромешник обходил меня по кругу. Он медлил. Чудище шло, дымилось, игнорировало Титана Синего Свода, что поднялся ещё выше и уже наполовину скрылся за облаками. Мой взгляд зацепился за кого-то в окружившей нас толпе. Внезапно я заметил среди фигур К’Йоевгхана. Мой друг стоял и встретившись со мной взглядом, завалился вниз, испуская пену изо рта. Рядом, я увидел, стояла Арса, а чуть поодаль — Тоцент. Они продолжали петь. Единственный, кто не пел, был страж могил, по его телу распространялось осерение, превращая из нежити в остылого, когда трансформация завершилась, его глаза тоже закатились. — «Что это? Наваждение? Почему этот монстр из Загорья так силён?» — спросил я и у меня не было ответов. На небе сгустились тучи, только самый нижний краешек круглого лица Йодкейма всё ещё светил, оставляя крошечный клочок света.

— Слишком поздно! — воронка рта кромешника выплюнула эти слова, вытянулась в далёкое подобие улыбки, и снова, не сдержавшись, он заверещал от боли. Ещё несколько фигур упали на землю, из их рта лилась пена. Резко похолодало. С неба началось сыпаться осерение. Я наконец понял. Передо мной высшая тварь полога. Я новыми глазами посмотрел на него. Передо мной стоял — высший остылый. Он не спешил нападать, ходя по границе круга света.

— Ты остался совсем один! — свистящий утробный рык — смех раздался из воронки.

— Я не один! — Последняя точка прядей волос Титана Йодкейма всё ещё светила в нашу сторону, её отсвет блеснул, заиграл на обломке моего меча, когда я снова встал в боевую стойку. Металл налился светлым пламенем. Высший остылый снова попытался повторить наиболее успешный манёвр, совершив рывок вперёд, но на этот раз я не ушёл кувырком в сторону, а поступил по-другому.

Резко и неожиданно я подался вперёд и сократил дистанцию между нами. Правая рука кромешника пробила мне лёгкое справа — смертельная рана. Я вонзил свой меч в его тонкое тело, пронзив его, а он меня. Слева летел ещё один удар. Я закрыл левой рукой сердце, и кромешник отделил её от тела. Наверное, я кричал. Жизнь стремительно выходила из обрубка. Остылый попытался шагнуть назад, слиться с клубящейся тенью, из которой пришёл, чтобы исцелиться от раны. И она уже начала медленно окутывать его снизу вверх. Но я не дал ему это сделать. Уже заваливаясь в сторону, в этот самый момент, я высвободил свой резерв и ударил наотмашь, вложив все оставшиеся силы в этот взмах. Голова кромешника с воронкой вместо рта, отделённая от растворившегося в тенях туловища, упала и покатилась по утренней росе. А я грузно сел на колени. — «Возмездие совершилось! Я убил это существо Загорья с помощью меча убитого им охотника».

— Последний лучик света… — зашипел кромешник, приглушённо и бессильно закричал, и резко высох. Голова чудища больше не горела, она сморщилась и засохла. Тени развеялись, исчезая, как и туловище кромешника в клубящейся тьме. Облака, резко собравшиеся в небе, рассеивались до приятной холодной синевы. Осерение истаивало под жаром света Титана Йодкейма.

— Хранитель! — позвал я. Моя правая рука бессильно повисла, больше не в силах сдерживать кровотечение.

— Вы полны талантов, охотник! Но брать вас под контроль я не буду! — неожиданно заупрямился вредный старик.

— Почему? Разве три года моей жизни в крепости не лучше моей смерти сейчас? — выдохнул я вслух. «Неужели это конец?» — пронеслось в мыслях.

Ответом мне было ржание коня. Я поднял глаза.