Изгоняющий остылых: Путь по рубежному тракту

Даже половицы заскрипели от тяжёлых и толстых одежд. Они сковали мои движения. Было странно. Я осмотрел свои варежки, не разделённые на отдельные пальцы. «Почему он не разбудил маму?» — закралось сомнение в мои мысли.

Мы вышли из дома, и снег заскрипел под моими ногами. Он положил мне руку на плечо, совсем как орденский тренер. Он меня куда-то вёл.

Я стоял у камня с отцом. Он переминался с ноги на ногу и морщился в лучах восходящего света Титана Йодкейма.

— А что мы тут делаем? — спросил я.

Но он не ответил. Через некоторое томительное время из деревни выехала повозка, полная детей. Четыре человека в робах сопровождали её. Когда повозка поравнялась с нами, один из них спросил:

— Смотрите, даже капитан стражи своего привел. — Другие послушники, а это были приспешники Ордена, засмеялись.

Мой отец пожевал желваками.

— Я думал, что барон тебе привилегию всё же выписал за службу, — засмеялся другой, — а, оказывается, — все равны.

— Не тебе упрекать меня, сынок.

Казалось, отец сейчас выхватит свой клинок и порубит их. Он даже положил руку на рукоять меча, чтобы сделать это. Обстановка накалилась. Я испугался и прижался к отцу, вдруг сейчас завяжется драка. Но орденские приспешники не заметили опасности и просто смеялись, держась за животы. В этот момент прокатилась волна холода. Словно оракул, а, может быть, я сам сказал: «Не удерживайте его, он может не успеть». Мой отец с интересом наклонился ко мне и отпустил рукоять меча. Но один из послушников, который стоял в стороне, подошёл к нему и спросил:

— Норн? Это, правда, ты?

— Гореветр? — Мой отец выдохнул и как-то осунулся.

— Да, да, дружище, это я! Ровен ли путь света Титана Йодкейма⁈ — обратился к нему послушник, и отец убрал руку с рукояти клинка.

— Да, вот решил в Орден отдать своего первенца. На службу Ордену, — последние слова он словно выплюнул.

— Понимаю, — сочувственно кивнул человек в рясе. — Знаешь, меня ведь тоже хотят взять на стену по жребию, потому я и хожу сейчас, здесь, с этими, — обвёл рукой повозку и послушников Гореветр.

— Но-Но! Не нужно нас равнять с тобой, ты так и не стал послушником даже! — заявил один из них, самый молодой. И Гореветр развёл руками.

— Порубить бы их всех здесь, за неуважение к капитану, — шепнул на ухо своему старому другу мечник. Послушники напряглись, один из них даже выхватил свою пастушью палку. Уже потом я узнаю, для чего она нужна.

— Знаю, что ты можешь, но потом придут новые, — развёл руками Гореветр. В ответ мой отец вздохнул и сказал мне:

— Иди к моему старому другу, вот видишь, этот дядя. Его зовут Гореветр.

Положив руку мне на плечо, послушник заверил:

— Я позабочусь о нём.

Я ехал в повозке, забитой детьми, всё дальше удаляясь от дома. Отец ещё долго смотрел мне вслед, стоя на дороге.

Ещё вчера мать пообещала рассказать ту сказку про корабли мне до конца. Но, похоже, она не успела. Я жалел об этом и жалел о том, что не успел с ней попрощаться.

Видение уносилось от меня стремительно. Мгновения заканчивались, циферблат жизни отмерял последние секунды, всё сильнее замедляясь. Не хватало какой-то секунды до полуночи, чтобы начался новый день…

И вдруг стрелка прищёлкнула и перешла на двенадцать, раздался удар. Часы стали бить полночь. А может быть это медленно билось сердце.

Я резко вдохнул полной грудью воздуха. За руку меня держал Гореветр:

— Всё-всё! Всё закончилось! — успокоил он и переглянулся со своим другом. Его лицо выглядело ещё более старым. Похоже, ему пришлось применить резерв, чтобы вылечить меня.

— Где мы? — на вдохе спросил я. Всё ещё никак не получалось надышаться таким чистым и прохладным воздухом. Свет Титана Йодкейма ласкал лицо, вокруг шелестела зелёная трава и шептали листья яблонь.

— Бурлящая Котловина… ты похоже только что убил… кромешника, — последнее слово охотник произнес с паузой. Тело монстра задёргалось в бессильных судорогах, пасть воронка сжалась и разжалась. Даже сейчас, когда монстр был мёртв, это слово придавало ему силу. Я похлопал себя в том месте, где чудище пронзило мою грудь и ощупал левую руку, которую кромешник отделил от тела, когда я закрыл сердце рукой. Кровь уже запеклась и побурела.

— Было не просто, — подтвердил другой охотник, приехавший с Гореветром. Это был охотник-медведь, похоже, даже он истратил весь резерв, исцеляя меня.

— Нам пришлось даже снять плащ, чтобы он не тянул из тебя жизнь. — Покачал головой охотник. Здесь нужна была каждая крупица, чтобы вновь зажечь в тебе огонь жизни.