Изюмка

«Ну чего ты молчишь?! – не выдержала Илона. – Скажи чего-нибудь. Тебе не нравиться, да?» – «На тебя прямо смотреть трудно,» – сказал Изюмка, сглотнул и опустил глаза. Илона села на низкий стул с высокой спинкой, опрокинула на себя арфу и положила руки на струны.

Сначала робко и неуверенно зажурчал один ручеек. Ему было зябко и неуютно. Потом где-то вдали послышался словно звон колокольчика. Ручеек понял, что он не один, окреп, зазвучал сильнее, слился с еще одним ручейком… И вот уже мощным всеразмывающим потоком несется вперед талая вода, крутя в водоворотах пену, щепки и прочую зимнюю грязь. С хрустальным звоном падают и разбиваются об воду ледяные люстры, переливающиеся на весеннем солнце…

«Ну как?» – Илона сидела, сложив ладони лодочкой между колен. – «Здорово! – сказал Изюмка. – Весна, ручьи…» – «Ты думаешь? Ручьи?.. И правда – похоже. Я как-то не думала. Когда учишь – не слышишь… Тебе правда понравилось?» – «Да, правда, – сказал Изюмка. – Весна. И ты – в белом платье.»

«Илона, – послышался от двери спокойный, но строгий голос. – А я-то надеялась, что ты занимаешься… И зачем ты надела платье? Чтобы тут же его выпачкать?»

В дверях стояла женщина, очень похожая на выросшую и немного подсушенную Илону. – «Познакомьтесь! – сказала Илона. – Это моя мама. А это – Изюмка, то есть Кирилл Курапцев.» – «Ах, вот так, да? Ну что ж, очень приятно, – илонина мама внимательно осмотрела Изюмку. – Так это ты теперь сел вместе с Илоной, да?» – Изюмка хотел сказать, что это не он, а сама Илона села с ним, но почему-то промолчал и только кивнул головой. – «А Варя Курапцева – это твоя сестра, да?» – снова спросила женщина, Изюмка опять кивнул. – «Та-ак. Ну ладно. Надеюсь, ты поела, Илона?» – «Да, мы поели,» – сделав ударение на слове «мы» сказала Илона. – «Очень хорошо. Я вижу, ты играла для своего знакомого?» – «Да, – сказал Изюмка. – Лена здорово играет.» – «А почему, собственно, Лена?» – илонина мама удивленно подняла брови. – «Ему так больше нравится, – сказала Илона. – И мне тоже.» – «Ах, вот так, да? Ну что ж, я надеюсь, вы хорошо провели время, а теперь Илоне пора заниматься…» – «Мама!..» – вспыхнула Илона. Она хотела еще что-то сказать, но Изюмка жестом остановил ее. – «Я домой пойду. Спасибо, Лена. До свидания!»

Илонина мама знала свою дочку как упрямую и своенравную девочку. Теперь она заметила, как Илона подчинилась изюмкиному жесту, и это ей очень не понравилось. Не понравилось ей и многое другое.

* * *

Варька с распухшим носом ходила по комнате и ожесточенно терла его грязным и скомканным носовым платком. Дышала Варька шумно, широко открывая рот. Изюмка сидел за столом и рисовал на листке кубики, вписанные один в другой. Думал он при этом о зоопарковских клетках. Варька оглушительно шмыгнула носом и выругалась. – «У тебя, Варька, чего – насморк?» – наивно осведомился Изюмка. – «Нет – холера! – рявкнула Варька. – не видишь, что ли?!» – «Не злись, Варька, – попросил Изюмка. – Может, сделать чего?» – Варька глянула на изюмкины кубики и усмехнулась. – «Нарисуй мне, Изюм, картину, а? Плакат называется. Я сама не умею, а ты – вон, художник.» – «Зачем тебе?» – удивился Изюмка. Никогда Варька не проявляла никакого интереса к его рисункам. Даже мать, и та иногда взглядывала и наугад тыкала пальцем: «А это у тебя чего? А это?..»

«Конкурс у нас плакатов этих! – по-прежнему зло объяснила Варька. – Мне класска говорит: ты, Курапцева, совершенно не участвуешь в общественной жизни класса. У тебя, говорит, все сплошь нездоровые интересы… Сама она – нездоровая! Дура потому что!» – глухо взорвалась Варька, яростно елозя платком по распухшему носу. – «А чего рисовать-то?» – спросил Изюмка. «На экологическую тему,» – пробурчала Варька. – «Чего-чего?» – не понял мальчик. – «Ну про зверей твоих любимых… – Варька неопределенно помахала в воздухе длинными пальцами. – Чтобы там природу охраняли… или как ее наоборот… ну, портят… Заводы там, фабрики….» – «Я заводы не умею!» – честно признался Изюмка. – «Ну и не надо заводы! – все больше заводясь, прогундосила Варька. – Я же сказала: зверей нарисуй! Не понял, что ли? Дурак, что ли?! И вообще мне ничего не надо! И пошел ты к черту! А класска со своими плакатами еще дальше!» – «А ты мне краски свои дай, – не обращая внимания на варькин крик, сказал Изюмка. – Те, которые у тебя в ящике. Это Светка, между прочим, мне их принесла, а ты сказала, что я испорчу и себе захапала. Что, не так? А у тебя, между прочим, и рисование-то кончилось…» – Варька метнулась к столу, выдвинула ящик, так, что его содержимое едва не вывалилось ей на ноги, и вышвырнула на стол пеструю плоскую коробку: «Да подавись ты красками этими!» – «Ага! – сказал Изюмка и подтянул к себе коробку. – А если я оленя нарисую, нормально?» – «Нормально, – остывая, согласилась Варька. – Я вот тут лист купила. Ватман. Возьми.» – «Ого! – с уважением сказал Изюмка. – На таких здоровых я еще не рисовал.» – «Рисуй, рисуй, – милостиво разрешила Варька. – Не получится, так и черт с ним.»