Измена

Как-то вокруг меня княжьё приумножается. Я ж, вроде, наоборот, "Княжья смерть"? Или меня ждёт судьба флейтиста из Гамельна? Золочёные крысюки толпой под дудочку?

В Витебске я Кандальника в поход уговаривал, в Турове Миша сам напросился, здесь - третий вариант:

-- Послушай, брат. А не пойти ли тебе с нами в поход? А? Вместе. И дело хорошее, государево. Ежели, конечно, князь Иван согласен.

Миша начал, было, с воодушевлением. Потом сообразил, что такие предложения делать ему не по чину и сдулся. Он-то сказал от души. Родной же брат! А вот остальные... загрузились. И я, кстати, тоже. Хотя и обдумывал тему, но реакция участников... требует быстрого анализа и решения. И не то только важно, что Миссионер решит, но и как. Аргументы явные, озвученные, и неявные, на лицах едва улавливаемые.

-- Что ответишь, княже, брату своему?

-- Э-э-э... городок у меня маленький, дружина и вовсе... у вас-то вона какое войско, моих-то и не видать... но ты верно сказал: дело государево, мятеж умирять надобно, усобица - язва, тело государства русского пожирающая...

Молчу и улыбаюсь. Не хочет.

И правильно делает: если я пойду и одержу верх - он помогал. Вот, беженцев сберёг и мне отдал, корм, постой предоставил. Мятежникам в помощи отказал. Явил верность Государю и присяге. Пожалуй, даже и удел себе побогаче попросит. Обоснованно.

А если я в Луцке сгину, если "братец" победит, то он снова чист: войско пришло, с ножом к горлу... побрали-пограбили... я ж всей душой за тебя, но силов нетути...

Единственно разумная позиция "маленького князя", микрогосударика: присоединиться к победителю. Кто поступал иначе... "потомства не оставил".

А мне что лучше? Тащить его с собой, ставить в строй, жить рядом в лагере, ожидая измены его или его людей? Они, между прочим, тоже человеки. Со своими свободами воли. Как то Владимирское вече, сказавшее князю Давиду: "Выдай...". Или оставить его здесь, в тылу? Предполагая, что при всякой моей неудаче он перекроет здешнюю дорогу?

Он знает, что я знаю, что он знает...

-- Пойдём, княже. Воров противу государя надлежит бить всем. Мы, рюриковичи, все заедино. За Государя. Всяких... прикладней, кто корзно зазря носит, давить надобно.

Не хочет. Но после моих слов... для отказа нужен явный аргумент. Ногу сломал, понос одолел, город сгорел...

Ага, а вот и задумчивое выражение на лице, о котором мне доносили. Мелькнуло и снова вежливая улыбка.

-- Ну, тогда собираться надо. Гости дорогие, с за стола не гоню, пейте, гуляйте. А мне людишкам указать надобно.

Резаться со мной не будет, но на дорезание явится обязательно.

Он убежал, я за ним - послушать беженцев, да и остальные скоро разошлись.

Ещё затемно двинулись по Горыни дальше от Припяти.

Прежней воли, когда просто шли следом за проводниками, уже нет. Дозоры выдвинули, охранение. Отряды примкнувших сводились всю дорогу, теперь жёстче: кто, с кем, как в колонне место держит, вооружение, кони, командиры...

Два дня топали мирно. Но в Дубровице - перепуганный суздальский боярин, наместник Боголюбского:

-- Третьего дня прискакивали. Малым числом. Звали в волю ихнего князя перейти. Стрелы пускали.

-- А ты?

-- А чего я?! У меня вона: три старика да два сопляка. Ворота закрыть кому - есть. А вот со стен бить...

-- А местные?

-- А хрен их знает! Вроде бы в церкви клялися... А вот на стены... как-то не...

Топаем по Горыни дальше. Вот так выглядит здешняя война, коллеги. Она не плохая или хорошая, она... санитарно-транспортная. Сумел не угробить своих переходами по заснеженным лесам, речкам, болотам... может, и победишь. Только провести толпу людей и коней без значимых потерь... Я не говорю - вообще без потерь: такое невозможно.

В марше через Степь к Киеву два года назад я потерял дорогой четверть людей и треть лошадей. Там была бесконечная бешеная скачка по открытым продуваемым пространствам. Здесь - лёгкой рысцой по лесным и заметённым. А потери... как бы не такие же.

Горынь сужается. Петляет всё круче, чаще. Уже просто неглубокая канава занесённая "по плечи" снегом. И, углядев устье речушки Вырки, проводники поворачивают на запад.

Иду как слепой. Не я иду - меня ведут.

"Мы туда идём, куда нас ведут.

Мы туда едем, куда нас везут".

А и страшновато мужней бабой на Руси быть. Хотя они, поди, привыкли.

Драгун уже лет семь рисует карты. Но вот для этого региона... а уж ориентиры на местности... под снегом...

Трое возчиков дезертировать вздумали. Вместе с майном, что в санях везли. Хотел, было, Курту скормить. После одумался. Князья и попы кинулись просить за дезертиров. Пошёл народу навстречу, явил милость: запороли. Насмерть.

Обоз сжимается, но быстрее не бежит. Через два дня резкий поворот на юг. Теперь прямо, дня три.

Почему так? "Братец" ждёт нас с юго-востока, от Киева. Можно принять ближе в ту сторону, но я хочу, чтобы у него и его людей сложилось впечатление "окружают!".

Другое же состоит в том, что иные западные князья, кто и хотел бы к нему примкнуть, спешить с этим не будут, пока мой отряд здесь гуляет.

С той стороны тоже это понимают.