Изнанка желаний

Беспомощный наблюдатель, запертый в трупе. Вынужденный повиноваться приказам чёрный жижи. Вынужденный видеть, как убивает других.

— Разве это не чудесно? Готовый рецепт по спасению девочек-волшебниц от забвения!

С трудом удалось протолкнуть воздух в горле.

— В каком месте это похоже на спасение?

Максим принялся загибать пальцы.

— Да, есть шероховатости. Во-первых, нужно понять, как сохранить дух относительно невредимым. Во-вторых, нужно сократить на него влияние ихора: я предполагаю, что дух Гиблых испытывает немалые страдания. Ихор по природе чужд всему земному. Так что, скорее всего, он разлагает дух так же, как плоть, или иным образом причиняет ему боль. В-третьих, необходимо понять, как дух волшебницы будет взаимодействовать с внешним миром. Нет смысла спасать кого-то, если он останется во тьме и с ним нельзя будет поговорить. В-четвёртых, такая система не будет иметь смысла, если её загнать в тесные рамки. В идеале дух волшебницы после смерти должен улавливаться и впитываться ихором на расстоянии. Как минимум на уровне города: накрыть Питер уловителем, который будет захватывать погибших и транспортировать их в единый бассейн ихора. Хотя здесь возникает трудность с…

— Это самая отвратительная, мерзкая и жуткая вещь, которую я слышал за последнее время. А мне довелось выслушать немало всякой дряни, — сказал я, подавив желание заткнуть Максиму рот ладонью.

Почему бы Алине не поддержать меня? Однако миритритка не сделала попытки одёрнуть колдуна, который наверняка наговорил на три суда. Она уткнулась носом в стойку и тихо сопела. Когда я пихнул её локтем, она слегка пошевелилась. Взгляд у Алины был осоловелый.

— А?.. — выдохнула она.

Так. Внезапно я ощутил себя крайне неуютно. Как человек, которого вот-вот примутся свежевать. Взгляды колдунов приобрели дополнительную остроту — утыкались в спину, подобно кинжалам.

Уверен, это хитрый план Алины. Притвориться уязвимой, чтобы выманить чернокнижника. А ведёт она себя, как налакавшийся пропойца, чтобы соответствовать образу. Волшебницы же не в состоянии опьянеть.

Перед миритриткой нестройным рядом были выставлены девять бокалов. Если суммировать с кафешными, выходило шестнадцать. Для девочки-подростка — убийственная доза.

— По-моему, ей нехорошо, — рассеянно заметил Максим. Поджал губы, — А что касается твоего отношения, то я ни капли не удивлён. Крайне сложно найти понимающего человека. Если бы не закоснелость мозгов волшебниц, вы бы уже выбили себе посмертие не хуже того, что обеспечивает вера.

Он огорчённо вздохнул — как пёсик, у которого перед носом помахали косточкой и забрали её.

— С вашей поддержкой я бы непременно добился быстрых успехов. Но некоторые физически не способны переступить через суеверия.

В горле у меня пересохло, однако до кваса я не дотронулся. Перед глазами стоял великолепный пример того, что случается, если расслабиться. Конечно, я не думал, что в напиток что-то подмешали… всё-таки Миритрия устроила бы колдунам разнос, если бы её волшебница исчезла без следа после визита к ним. Но осторожность не повредит.

Рядом присвистнули. Я не заметил, как подошёл Владимир. За ним стоял лысый старичок, который нервно мял старомодную шляпу-котелок.

— Я и не думал, что волшебница может так насвинячиться, — сообщил Владимир с легкомысленной ухмылкой.

И она не вязалась со странной скованностью, появившейся в его движениях. Колдун был напряжён. Занервничал? Но почему?

— Саша, познакомься с Андреем Петровичем. Это главный специалист-теоретик по вопросам марионеток.

— Очень приятно, — кивнул Андрей Петрович, продолжая мять шляпу. Его руки подрагивали.

— На сей ноте оставлю вас, — сказал Владимир и отправился к компании, кидавшей дротики в дартсе.

По дороге он оглянулся на Алину. На лицо его легла мимолётная тень.

— Если будете так любезны, что опишете подробности вашей встречи с марионеткой… — неуверенно произнёс старичок.

А ведь он боялся! До дрожи пугался… чего именно? Что марионетку повесят на него — в память о прошлых подозрениях. Иных причин я не нашёл.

— Ты будешь пить квас? — встрял Максим. Я покачал головой, и он осушил кружку одним махом. Причмокнул губами, — Отличный вкус! А что за дела у тебя с марионетками?

— На меня напала одна.

— Ужас какой, — посочувствовал парень.

Я думал, что он уберётся после того, как его гениальную идею по скармливанию волшебниц ихору осудят. Но нет, Максим явно нацелился на выяснение подробностей. Я не возражал. Парень мог быть с закидонами, однако не вызывал отторжения сам по себе. Да и, по видимости, знал побольше среднего колдуна.

Я тщательно описал марионетку: лысая, с кучей пирсинга и тошнотворной татуировкой, а также острыми зубами хищника.

Слушая меня, Андрей Петрович прикрыл глаза и слабо кивал в такт рассказу. Когда я дошёл до того, что татуировка ожила, он вскинул голову. Горячо запротестовал:

— Нет-нет-нет, не может быть!

— Что не так?