Изобличитель. Кровь, золото, собака

– Я спросил то же самое, едва мы остались наедине. Готов был чем-то срочно помочь. Эскулапы наши самбарские не на высоте, что уж там, но под боком Казань и Нижний… Да я не остановился бы перед тем, чтобы выписать какого-нибудь дельного профессора из столицы, это же мой любимый младший брат! Но он посмотрел на меня… – Лесневский явно подыскивал слова. – Какой-то странный у него был взгляд, то ли затравленный, то ли равнодушный до такой степени… до степени, когда человеку уже все равно на этом свете. Никогда у него не было таких глаз, поверьте! Он сказал примерно так: «Моя болезнь, Сигизмунд, не из тех, что поддаются эскулапам, и вообще земным существам…» Ахиллес Петрович, это была тень моего брата! А уж потом, когда я увидел эту компанию…

– Что за компания?

– Они приехали с ним вместе из Казани, с похорон, и с тех пор у него гостят. Мачей… Это единственный сын моей двоюродной сестры, других детей у нее не было. Молодая женщина по имени Иоланта, господин Дульхатин, этакий маленький брюнет, похожий на грека, хотя фамилия совершенно не греческая…

(Но такая, что способна сразу выскочить из головы, отметил Ахиллес. Интересно…)

– И, наконец, субъект, который мне сразу отчего-то не понравился. Сам не знаю почему, ничто в нем не давало повода… Вам случалось, встретив незнакомого человека, как-то с ходу его невзлюбить, хотя он не давал к тому никаких оснований?

– Бывало, – подумав, сказал Ахиллес. – Но должен заметить: далеко не всегда потом такой человек оказывался плохим.

– Да, и у меня были случаи… Но все равно он мне не понравился сразу. Лицо словно вырублено кухонным секачом из тупого полена, глазки пронзительные, любит смотреть на тебя, когда уверен, что ты на него не смотришь. Доктор Кравченко, так он представился.

– А что еще можно сказать об этом Дульхатине?

– Что еще? – Лесневский задумался. – В общем, обаятельный, приятный человек. Чем он занимается, так и не сказал… сначала. Он…

– Минуточку, – сказал Ахиллес. – Я вас буду время от времени перебивать, хорошо? Это необходимо. Что собой представляла Иоланта?

– Довольно красивая женщина лет тридцати… Хотя насчет возраста женщины никогда нельзя быть уверенным точно. Безусловно, женщина из общества, это было видно с первого взгляда.

– А Мачей?

– Мачей? – Лесневский, хотя и был напряжен, легонько улыбнулся. – Мачей – это Мачей… Можно характеризовать двумя словами: беспечный шалопай. Вы только поймите меня правильно. Он не игрок, не мот, не ввязывается в сомнительные аферы. Просто вы, наверное, встречали такой тип людей. Ничем не занимается серьезно, где-то учился живописи, бросил, ведет жизнь светского повесы, благо матушкин капиталец позволяет. К тому же сестра по духовной оставила ему десятин двести там же, в Казанской губернии, некоторую сумму денег, дом…

– Картежник? – напрямую спросил Ахиллес.

– Нет, я же сказал, он не игрок. Но что до остального… Не кутила, но весело прожигает жизнь, совершенно не задумываясь, что маменькины деньги когда-нибудь закончатся. Вы ведь наверняка встречали таких?

– Доводилось, – кивнул Ахиллес. – Обаятельные молодые люди, душа компании. Обычно бывают страшно удивлены, когда вдруг узнают, что они промотались. И вот дальнейшая судьба их может быть разной… Кто-то берет себя в руки и находит хорошее место, кто-то катится все ниже и ниже. И никогда нельзя предсказать точно, чем кончится…

– Вы как будто с ним знакомы…

– Ну, это не такой уж редкий человеческий тип, – сказал Ахиллес. – У нас в Сибири они тоже встречаются, да, пожалуй, везде… Ну, что же, встречаются и более странные компании. Вы что-то начали говорить о господине Дульхатине?

– Дульхатин – еще не самое странное, – сердито фыркнул Лесневский. – Оказалось вдруг, что Казимир с Иолантой в самом скором времени должны обвенчаться. Здесь, в Самбарске.

– Простите, но что же здесь странного? – спросил Ахиллес. – Мало ли случаев, когда человек много лет хранит верность умершей или погибшей любимой, но потом встречает женщину, вытесняющую былую любовь из его памяти. В конце концов, вашему брату всего сорок лет…

Лесневский пожевал губами, на лбу собрались складками ранние морщины.

– Я и сам не могу объяснить толком, что здесь странного, – признался он наконец. – Быть может… Быть может, то, что вся эта компания категорически не сочетается друг с другом. Очень уж они разные… Не знаю, понимаете ли вы, что я имею в виду…

– Кажется, понимаю, – сказал Ахиллес. – В дружеские компании обычно собираются люди схожих привычек, темперамента… Какое впечатление, кстати, у вас сложилось о Дульхатине?

Лесневский пожал плечами: