Изобретение Мореля. План побега. Сон про героев

Знаю, он переслал тебе конверт с последним письмом Энрике. Мне донесли заключенные. Не вздумай вообразить, будто Борденав это сделал по моему совету…

Теперь он пропал. Я объявил его в розыск как опасного преступника. Кроме того, ходят слухи, что Борденав намеревается донести на меня, заявить, будто я убил Энрике. Думаю с болью в сердце, что эта абсурдная ложь может достигнуть Сен-Мартена, и Пьер воспользуется ею, чтобы мучить мою обожаемую Ирен, упрекать ее за страстную любовь ко мне…

И т. д. и т. п.

Сон про героев

I

Карнавал 1927 года – его три дня и три ночи – был отмечен первым таинственным пиком в жизни Эмилио Гауны. Мог ли кто-то предвидеть страшный предначертанный конец и издали повлиять на ход событий – вопрос весьма непростой. Предположив, что обстоятельства, которые жалкий и суетливый ум человеческий туманно обозначает словом судьба, на самом деле сотворены неким неведомым демиургом, мы, конечно же, ничего не проясним, а наоборот, добавим сюда новую загадку. То, что вроде бы произошло с Гауной в конце третьей карнавальной ночи, превратилось для него в своего рода желанный магический объект, обретенный и потерянный в вихре удивительного приключения. В последующие годы он без конца возвращался к этим переживаниям, пытаясь разгадать их суть, и неисчерпаемость этой темы очень роняла его в глазах друзей.

Друзья собирались каждый вечер в кафе «Платенсе» на углу улицы Ибера и проспекта Техар и в отсутствие доктора Валерги – человека, бывшего для них учителем и образцом, – говорили о футболе. Себастьян Валерга, мужчина немногословный и склонный к частой потере голоса, обычно толковал о скачках – «захватывающих цирковых состязаниях прошлых лет», о политике и о храбрости. Гауне иногда хотелось бы побеседовать об автомобилях – о «гудзоне» и «студебекере», о гонках на пятисотмильной трассе в Рафаэле и о соревнованиях, организуемых клубом «Аудакс» в Кордове, но, поскольку других эти темы не интересовали, он вынужден был молчать, что сообщало ему, так сказать, некую внутреннюю жизнь. По субботам и воскресеньям они ходили болеть за футбольную команду «Платенсе», а иногда в воскресенье, если было время, заглядывали в отделанную под мрамор кондитерскую «Лос Аргонаутас», чтобы немного поглазеть на девушек и посмеяться над ними.

Гауне только что исполнился двадцать один год. У него были темные курчавые волосы, зеленоватые глаза, узкие плечи. В этом предместье он поселился недавно, всего два-три месяца назад. Его семья была из Тапальке, и от этого городка ему запомнились лишь немощеные песчаные улицы, полные утреннего света, когда он прогуливался с собакой по кличке Габриэль. Очень рано он остался сиротой, и родственники увезли его в Вилья-Уркиса. Там он познакомился с Ларсеном, рыжеволосым мальчиком-одногодком, ростом чуть повыше его. Позже Ларсен переехал в Сааведру. Гауна всегда мечтал жить самостоятельно и не чувствовать себя никому обязанным. Когда Ларсен нашел ему место в мастерской Ламбрускини, Гауна тоже перебрался в Сааведру и снял пополам с другом комнату в двух кварталах от сквера.

Ларсен представил Гауну приятелям и доктору Валерге. Последний произвёл на молодого человека большое впечатление. Доктор воплощал для него один из возможных вариантов будущего – идеальный, маловероятный, в какой он всегда играл сам с собой. Мы пока не будем говорить о влиянии этого восхищения на судьбу Гауны.

Однажды в субботу Гауна брился в парикмахерской на улице Конде. Парикмахер Массантонио рассказал ему о лошадке, которая должна была бежать в тот день на ипподроме в Палермо. Она, как пить дать, придет первой, и на каждый билет наверняка выпадет больше пятидесяти песо. Просто позор не сделать на нее изрядную, щедрую ставку, и уж потом все эти жадюги из тех, что не видят дальше своего носа, конечно же будут рвать на себе волосы. Гауна, никогда не игравший на скачках, отдал парикмахеру все тридцать шесть песо, которыми располагал, – слишком уж приставал и зудел этот Массантонио. Затем молодой человек попросил карандаш и записал на обороте трамвайного билета имя лошадки – Метеорико.

В тот же вечер, без четверти восемь, Гауна вошел в кафе «Платенсе» с газетой «Ультима Ора» под мышкой и сказал приятелям:

– Парикмахер Массантонио помог мне выиграть на скачках тысячу песо. Предлагаю потратить их вместе.

Он разложил газету на столе и прочел, старательно выговаривая слова:

– В шестом забеге на ипподроме Палермо победил Метеорико. Выигрыш – 59 песо 30 сентаво на билет.