Изобретение Мореля. План побега. Сон про героев

Пегораро не мог скрыть недоверия и досады. Это был грузный парень с широким лицом, веселый, шумный, несдержанный и – секрет, известный всем и каждому, – с вечными фурункулами на ногах. Гауна посмотрел на него, потом вынул бумажник и, приоткрыв, показал пачку ассигнаций. Антунес, которого из-за его роста называли Долговязым или Жердью, заметил:

– За одну ночь столько не пропьешь.

– Карнавал длится не одну ночь, – отозвался Гауна.

Заговорил молодой человек, похожий на манекен с витрины местного магазина. Звали его Майдана, по прозвищу Бриолин. Он посоветовал Гауне открыть собственное дело и вспомнил, что недавно продавался газетный киоск при одной железнодорожной станции.

– То ли в Толосе, то ли в Тристан-Суарес, точно не помню, – пояснил он. – Где-то по соседству, только место не слишком оживленное.

По мнению Пегораро, Гауне следовало бы снять квартиру в северном районе и открыть агентство по трудоустройству.

– Сидишь себе развалясь за столиком, перед тобой личный телефон, принимаешь приезжих и с каждого берешь по пяти песо комиссионных.

Антунес предложил отдать все деньги ему. Он передаст их своему отцу, и через месяц у Гауны будет вчетверо больше.

– Закон сложных процентов, – сказал он.

– У меня еще будет время экономить и отказывать себе во всем, – ответил Гауна. – А сейчас повеселимся вместе.

Ларсен поддержал его. Тогда Антунес предложил:

– Спросим совета у доктора.

Никто не осмелился ему возразить. Гауна заказал еще по рюмке вермута для всех, они выпили за лучшие времена и двинулись к доктору Валерге. На улице Антунес, обладавший звучным и слезливым голосом, который годы спустя принес ему определенную славу на ярмарках и благотворительных вечерах, затянул «Бокал забвения». Гауна с дружеской завистью подумал, что у Антунеса всегда найдется подходящее к случаю танго.

Заканчивавшийся день был жарким, и теперь люди кучками стояли в дверях, беседуя между собой. Антунес разошелся и пел во всю глотку. Гауну пронзило странное ощущение, будто он видит себя со стороны: вот он идет по улице с друзьями, и народ провожает их неодобрительными взглядами; это было радостно и приятно. Он всматривался в неподвижные кроны деревьев на фоне вечернего лиловатого неба. Ларсен легонько подтолкнул певца локтем. Тот замолчал. До дома доктора Валерги оставалось чуть больше пятидесяти метров.

Как всегда, дверь открыл сам доктор. То был плотный человек с широким, бритым, смуглым лицом; оно было подчеркнуто неподвижным, и однако, когда доктор смеялся – заметно опуская челюсть, показывая верхние зубы и язык, – выражение его смягчалось, становясь почти женственно кротким. Верхняя часть его тела, слегка выступая на уровне живота, была непомерно велика. Двигался он чуть тяжеловато, словно с силой проталкивая что-то вперед. Доктор впустил их поодиночке, всматриваясь каждому в лицо. Это удивило Гауну, ведь было еще достаточно светло, и доктор с первой минуты должен был бы узнать гостей.

Дом был низкий, приземистый. Доктор провел их по боковому коридору, потом через гостиную, прежде бывшую двориком, и ввел в кабинет. Здесь было два балкона, выходивших на улицу. На стенах висело множество фотографий людей, обедавших в ресторанах и в зеленых беседках или стоявших вокруг жаровен, на которых жарилось мясо, и два парадных портрета: доктора Луны – вице-президента республики – и самого Валерги. Во всем ощущался порядок, бедность и определенное достоинство. Доктор чрезвычайно вежливо пригласил их присесть.

– Чему обязан такой честью? – спросил он.

Гауна не ответил сразу, потому что в тоне доктора ему почудилась скрытая и необъяснимая язвительность. – Ларсен торопливо пробормотал что-то, но Валерга тут же вышел из комнаты. Молодые люди нервно заерзали на стульях. Гауна спросил:

– Кто эта женщина?

Он смотрел в открытую дверь – сквозь гостиную, сквозь дворик. Женщина в черном сидела на низеньком стульчике и шила. Она была очень старая.

Гауне показалось, что его никто не услышал. Через какое-то время Майдана ответил, словно проснувшись:

– Это служанка доктора.

Валерга принес на подносике три бутылки пива и несколько бокалов. Поставил поднос на письменный стол, разлил пиво по бокалам, сделал пригласительный жест. Кто-то попытался заговорить, но доктор заставил его замолчать. Он заявил, что встреча эта важная и что говорить подобает человеку, должным образом уполномоченному. Все посмотрели на Гауну, и тот наконец произнес:

– Я выиграл тысячу песо на скачках и считаю, что лучше всего потратить их на карнавале, повеселиться вместе.

Доктор смотрел на него совершенно бесстрастно. Гауна подумал: «Я обидел его своей поспешностью», однако добавил:

– Надеюсь, вы окажете нам честь и поддержите компанию.

– Я не банк, чтобы поддерживать компании, – ответил доктор с улыбкой, но тут же добавил со всей серьезностью: – Одобряю ваше решение, друг мой. Выигранные деньги надо тратить щедро.