Изобретение Мореля. План побега. Сон про героев

Майдана (а может, Пегораро) предложил для начала посмотреть процессию в Вилья-Уркиса. Гауна возразил, что он оттуда и там все его знают. Никто не настаивал. Валерга сказал, что можно поехать в Вилья-Девото, «ведь рано или поздно все мы там окажемся» (этот намек на находившуюся там тюрьму был встречен дружным одобрительным смехом). Воодушевленные, они направились на станцию Сааведра.

Вагон был полон ряженых. Приятели бурно выражали свое неодобрение. Вопреки их протестам Валерга был настроен примирительно. Радость Гауны слегка омрачалась опасением, что какая-нибудь из масок станет подшучивать над доктором или что Массантонио рассердит его своей робостью. Миновав Колехьялес и Ла-Патерналь, они прибыли в Вилья-Девото (или просто Вилья, как говорил Майдана). Поглядели на процессию; Валерга высказал мнение, что в этом году карнавал не такой веселый, и рассказал о карнавалах времен его юности. Зашли в клуб «Ос Мининос». Молодые люди пошли танцевать. Валерга, парикмахер (очень стеснявшийся, очень раздраженный) и Гауна беседовали, оставшись сидеть за столом. Доктор говорил о предвыборных кампаниях и конных клубах. Гауна чувствовал себя слегка виноватым перед доктором и перед Массантонио и немного сердился на последнего.

Они вышли проветриться на пустынную площадь Ареналес, а потом, перед клубом «Вилья-Девото», у них произошел короткий и неясный инцидент с людьми, находившимися по другую сторону металлической сетки.

Когда жара стала нестерпимой, появилась группа музыкантов – шумная и откровенно беспардонная. Музыкантов было всего несколько, но казалось, что их очень много, – с маленькими и большими барабанами и тарелками, с красными накладными носами на вымазанных сажей лицах, в черных балахонах. Они кричали вразнобой:

Наконец-то мы явились —
впрочем, это не беда:
только рюмку нам поставьте —
мы исчезнем без следа.

Гауна подозвал коляску. Невзирая на протесты кучера и настойчивую готовность Массантонио ретироваться, они взгромоздились на нее вшестером. Пегораро устроился на передке, рядом с кучером; сзади, на главном сидении, разместились Валерга, Массантонио и Гауна, а на приставном – Антунес и Майдана. «В Ривадавию и Вилья-Луро», – приказал Валерга кучеру. Массантонио попытался выпрыгнуть. Всем хотелось избавиться от него, но сойти ему не дали.

По пути они встречались с карнавальными процессиями, какое-то время следовали за ними, затем ехали дальше; заходили в бары и другие заведения. Массантонио, тоскливо шутя, заверял, что если он не вернется немедленно, сеньора измолотит его палкой. В Вилья-Луро был случай с потерявшимся мальчиком; доктор подарил ему бутылку лимонада с наклейкой «Прекрасные аргентинки» и потом отвел его в полицейский комиссариат, или домой к родителям. Так, по крайней мере, смутно запомнилось Гауне.