Одну минуточку, генерал: не будем терять голову, — какова бы она ни была, это все-таки голова, терять не нужно, дорога как память. Господа, — и вы, любезный Вальс, — я уверен, что эти меры воздействия излишни. Дайте Вальсу спокойно обдумать ваше предложение, то есть один миллион до доставки машины и один миллион — после, — и я убежден, что все кончится абсолютно мирно. Не правда ли, Вальс?
Я устал повторять, что аппарата я не продаю.
Полковник, живо! Убрать его, связать, уволочь! В тюрьму! В крепость! в подземелье!
И через семь часов, то есть ровно в полночь, произойдет любопытное и весьма поучительное явление.
Постойте, Полковник.
Предвидя, что вы сегодня можете попытаться применить ко мне силу, я условился с моим старичком так: если до полуночи я ему не дам о себе знать, то он должен немедленно взорвать один из ваших самых цветущих городов, — не скажу, какой, — будет сюрприз.
Это не может быть… Судьба ко мне не может быть так жестока…
Но это не все. Если спустя пять минут после взрыва не последует от меня знака, то и другой городок взлетит на воздух. Так будет повторяться каждые пять минут, пока не откликнусь. И сами понимаете, господа, что если меня уже не будет в живых, то вряд ли я стану с того света производить спиритические стуки.[6] Следовательно, всё не получая от меня известия, мой аппарат довольно скоро обратит всю вашу страну в горсточку пыли.
Он прав… Он прав… Он предусмотрел все!.. Несчастные, да придумайте вы что-нибудь! Герб! Берг!
В тюрьму, в тюрьму.
А я вот думаю иначе. Вы его все ругаете, а мне он по душе. Смелый парень! Назначьте его обер-инженером палаты, — вот это будет дело.
Перед тем как произвести харакири, я еще раз поднимаю голос и твердо повторяю: отправьте этого человека в сумасшедший дом.
Я думаю, не стоит ждать президента. Приступим. Потеснитесь, пожалуйста, а то мне тут неудобно. Теперь извольте меня выслушать.
Что вы, что вы… Вставайте, ваше высокопревосходительство… Перед кем… Где это видано…
Не могу смотреть на это унижение.
Умоляю вас… Нет, оставьте меня, — я его умолю… Сжальтесь… Любую цену… Умоляю…
Уберите его, пожалуйста. Он мне замусолил панталоны.
Разрезательный нож. Я не знаю — это Бург мне передал.
Ах, покажите, как это делается… Попробуйте этим… Чудно выйдет… Просим…
Предатели!
Тише, господа, тише. Сейчас, по-видимому, будет произнесена речь. Дорогой министр, вам придется сесть на мой стул, я вам могу дать краешек, ваше место теперь занято. Мне очень интересно, что он скажет.
Вниманье, господа! Я объявляю начало новой жизни. Здравствуй, жизнь!
Встать?
Нужно встать?
Вы можете и сидя, и лежа слушать.
Это они так, — от волнения. Нервы сдали… Я сам… Говорите, говорите.
Покончено со старым, затхлым миром!{58} В окно времен врывается весна{59}. И я, стоящий ныне перед вами, — вчера мечтатель нищий, а сегодня всех стран земных хозяин полновластный, — я призван дать порядок новизне и к выходам сор прошлого направить. Отрадный труд! Можно вас спросить, — я вашего имени не знаю…
Это Гриб.
Можно спросить вас, Гриб, почему вы держите на столе этот игрушечный автомобиль? Странно…
Я ничем не играю, вот могут подтвердить…
Так вы его сейчас спрятали под стол. Я отлично его видел. Мне даже показалось, что это именно тот, красный, с обитым кузовком, который у меня был в детстве. Где он? Вы только что катали его по столу.{60}
Да нет, клянусь…
Никакой игрушки нет… Гриб не врет. Честное слово…
Значит, мне почудилось.
Продолжайте, продолжайте. Ожидание вашего решения невыносимо.