Изобретение Вальса

МИНИСТР:

Нет, это невозможно… Что это вы, право, ставите вопрос криво! Человек утверждает, что он вызвал этот взрыв посредством своей машины.

ВАЛЬС:

Эх, дети, дети… Когда вы наконец поумнеете?

ПОЛКОВНИК:

Итак, господин Вальс… Ну, о чем мне его еще спросить?

МИНИСТР:

Господин Вальс, слушайте… Я старый человек… я видел в свое время смерть на поле битвы, я много испытал и много перевидел… Не скрываю от вас: то, что сейчас случилось, наполнило меня ужасом, и самые фантастические мысли одолевают меня…

ВАЛЬС:

А вы свой портсигар нашли, полковник?

ПОЛКОВНИК:

Не ваше дело. И вообще — позволю себе сделать маленькое предложение: вы, ваше высокопревосходительство, утомились, вы сейчас отдохнете, позавтракаете, а я этого господина отправлю в сумасшедший дом. Затем соберем ученую комиссию, и в два счета она дознается до истинной геологической причины катастрофы.

МИНИСТР:

(К Вальсу.) Извините его… Он в самом деле дитя, — и притом дитя не очень умное. Я к вам обращаюсь сейчас как старый человек, обремененный печалью и предчувствиями… Я хочу знать правду, — какова бы ни была эта правда… Не скрывайте ее от меня, не обманывайте старика!

ВАЛЬС:

Я вам сказал правду за час до опыта. Теперь вы убедились, что я не лгал. Ваш секретарь прав: успокойтесь и хорошенько все обдумайте. Уверяю вас, что, несмотря на кажущуюся жестокость моего орудия, я человек гуманный, — гораздо более гуманный, чем вы даже можете вообразить. Вы говорите, что вы в жизни многое претерпели; позвольте вам сказать, что моя жизнь состояла из таких материальных лишений, из таких нравственных мук, что теперь, когда все готово измениться, я еще чувствую за спиной стужу прошлого, как после ненастной ночи все чувствуешь зловещий холодок в утренних тенях блестящего сада. Мне жаль вас, сочувствую рвущей боли, которую всяк испытывает, когда привычный мир, привычный уклад жизни рушится вокруг. Но план свой я обязан выполнить.

МИНИСТР:

Что он говорит… Боже мой, что он говорит…

ПОЛКОВНИК:

Мое мнение вам известно. Безумец пользуется понятным волнением, которое в вас возбудило бедственное озорство природы. Представляю себе, что делается в городе, улицы запружены, я вряд ли попаду на свидание…

МИНИСТР:

Послушайте меня… я — старый человек… У меня…

Из шкафа выходит Сон, журналист. Его может играть женщина.

СОН:

Не могу больше слушать эту канитель. Да-да, господин министр, сознаю, что мое появление не совсем прилично, но не буду вам напоминать, сколько я исполнил ваших секретных поручений в газетной области и как крепко умею держать красный язык за белыми зубами. Коллега Вальс, моя фамилия Сон, — не путайте меня с фельетонистом Зоном, это совсем другой коленкор^{26}. Руку!

ПОЛКОВНИК:

Бесстыдник! Вывести его?

МИНИСТР:

Мне все равно. Оставьте…^{27} Душа в смятении… Я сейчас рад всякому советнику.

ВАЛЬС:

Вот вам моя рука. Только — почему вы меня назвали коллегой? Я в газетах никогда не писал, а свои юношеские стихи я сжег.

СОН:

О, я употребил этот термин в более глубоком смысле. Я чую в вас родственную душу, — энергию, находчивость, жар приключений… Не сомневаюсь, что когда-нибудь потом, на досуге, вы мне объясните, как вы угадали точное время этого интересного явления, столь изменившего наш прославленный пейзаж… а сейчас я, конечно, готов поверить, что вы изобрели соответствующую машину. Господин министр, мое чутье подсказывает мне, что этот человек не безумец.

МИНИСТР:

(К полковнику.) Видите, не я один так думаю.

ПОЛКОВНИК:

Пока его не осмотрит врач, я придерживаюсь своего первоначального мнения.

СОН:

Вот и чудно. Каждый пускай придерживается своего мнения, и будем играть.

ВАЛЬС:

Да, будем играть. Полковник меня считает параноиком, министр — едва ли не бесом, а вы — шарлатаном. Я, разумеется, остаюсь при мнении особом.

МИНИСТР:

Видите ли, Сон… в каком мы странном положении…

СОН:

Дорогой министр, в жизни ничего странного не бывает. Вы стоите перед известным фактом, и этот факт нужно принять или же расписаться в своей умственной некомпетенции. Предлагаю следующее: пускай будут произведены еще испытания. Ведь это вы сможете организовать, господин Вальс?

ВАЛЬС:

Да, придется. По-видимому, почва еще недостаточно подготовлена.

СОН:

Ну, с почвой-то вы обращаетесь довольно своеобразно. (К министру.) Что же, как вы относитесь к моему предложению?

МИНИСТР:

Я думаю. Я думаю.

СОН:

Лучше не думайте, будет только хуже.

ПОЛКОВНИК:

(К Вальсу.) Нет, пожалуйста, отодвиньтесь. Я хочу быть рядом с моим начальником.

ВАЛЬС:

Мне здесь удобнее.

ПОЛКОВНИК:

А я вам говорю…

СОН:

Господа, не ссорьтесь. (К министру.) Ну что, додумали?

МИНИСТР:

Ответственность колоссальна… решимости никакой… возможность оказаться в смешном положении — невыносима… президент выпустит на меня общественное мнение… меня разорвут…

ВАЛЬС:

Это теперь совершенно не важно. Я спрашиваю вас, желаете ли вы еще демонстраций или вам достаточно сегодняшней? Вот в чем вопрос.

ПОЛКОВНИК:

Я не позволяю так разговаривать с моим министром…

СОН: