Израиль и США: Основные этапы становления стратегического партнерства 1948–2014

Белый дом не мог допустить, чтобы отсутствие реального диалога между главными лицами двух стран привели к полному замораживанию американских усилий по продвижению переговорного процесса. Итоги международной операции «Буря в пустыне» подтолкнули Вашингтон к возобновлению урегулирования палестино-израильского конфликта. Война в Заливе стала катализатором Мадридской конференции. США чувствовали себя морально ответственными перед арабскими странами – союзниками во время войны в Персидском заливе. Бжезинский писал, что именно коалиция стран, которую удалось собрать Соединенным Штатам, «создала для Америки возможность использовать свое исключительное положение для энергичных действий по урегулированию напрямую самого мучительного конфликта в регионе, ставшего причиной многих страданий и главным источником усиления антиамериканских настроений, а именно израильско-палестинского конфликта»[574].

Со своей стороны израильтянам тоже казалось, что теперь настала возможность сблизить позиции между конфликтующими сторонами и достичь договоренности по поводу будущего устройства Западного берега и Газы, а также добиться улучшения отношений с арабскими соседними государствами. Идея Джорджа Буша об увязке итогов «Бури в пустыне» с началом «нового мирового порядка», который сможет привести к миру на Ближнем Востоке, нашла своих сторонников и в США, и в Израиле.

В марте 1991 г. Буш в Конгрессе официально заявил о четырех принципах своей ближневосточной политики: безопасность в зоне Персидского залива, контроль над распространением оружия в регионе, экономическое развитие и мир между Израилем и арабскими государствами[575]. Он заявил о своем намерении добиваться всеобъемлющего мирного соглашения между Израилем и соседними арабскими странами на базе резолюций ООН № 242 и № 338. Президент подтвердил необходимость обеспечения безопасности и признания существования Израиля, равно как и законные палестинские права. Однако при этом не упомянул о палестинском государстве. Им была четко сформулирована идея мирного урегулирования по принципу «quid pro quo» (одно вместо другого) – «территории в обмен на мир». Это означало, что президент продолжал выступать против поселенческой политики Израиля и был готов проводить свою линию на то, чтобы добиться от израильтян территориальных уступок. Заявление бурно обсуждалось в обеих палатах Конгресса. 23 мая 1991 г. госсекретарь Бейкер, отвечая на вопросы конгрессменов, касающиеся американских планов урегулирования, высказал свою точку зрения: «Я не думаю, что существует большее препятствие для достижения мира, чем поселенческая деятельность (Израиля) на оккупированных территориях»[576]. Госсекретарь подчеркнул, что решающую роль в созыве конференции играют Соединенные Штаты и что арабские правительства – участники конфликта – с большой осторожностью и подозрением отнеслись к этой американской идее. «Они приедут и сядут за стол переговоров лицом к лицу с Израилем только потому, что мы попросили их сделать это. Действительно, они только поэтому согласились на это. И мы должны признать, что они совершили большой шаг вперед»[577].

Созыву мирной конференции способствовала изменившаяся в конце 1980-х гг. ситуация на международной арене, прежде всего – в сфере советско-американских отношений. Эти изменения также создали предпосылки к переходу от конфронтации к диалогу на ближневосточной арене. США и СССР начали взаимодействовать с целью урегулирования арабо-израильского конфликта.

Одним из итогов войны для Израиля стал внутренний процесс поворота общественного мнения Израиля в пользу мирных переговоров с палестинцами. По данным опросов общественного мнения, проведенных в Израиле в 1987–1988 гг., за немедленную необходимость решать палестинскую проблему высказались 36 % опрошенных[578]. В 1989 г. на вопрос «можно ли вести переговоры с представителями ООП» 30 % высказалось «за». После того как к этому вопросу была прибавлена преамбула: «если ООП признает Израиль», за переговоры с этой организацией высказалось 53 % опрошенных[579]. В 1992 г. непосредственно за переговоры с ООП выступали уже 42 % израильтян[580].