Израиль и США: Основные этапы становления стратегического партнерства 1948–2014

Решиться на это было непросто. Инициативу взял на себя Ш. Перес[611]. Его ближайшее окружение (Й. Бейлин и другие) подготовило команду израильских интеллектуалов под руководством профессоров Хайфского университета Я. Хиршфильда и Р. Пундака, которая в обстановке полной секретности начала переговоры с ООП еще в те годы, когда партия Рабина была в оппозиции. В сентябре 1992 г. статс-секретарь МИД Норвегии по просьбе палестинской стороны договорился с Й. Бейлиным об использовании «норвежского канала» переговоров. Бейлин, не согласовав с Рабиным, делегировал первых участников этих переговоров. По словам Ш. Переса, он только «в последний момент» узнал от Бейлина, что его «два профессора» начали переговоры с ООП в Осло и что эта организация уже готова принять идею «Газа сначала» и «мини-план Маршала по экономическому развитию территорий»[612]. В это верится с трудом, так как с апреля по август 1993 г. при посредничестве министра иностранных дел Норвегии Й.Й. Хольста состоялось 12 раундов закрытых контактов между ООП и Израилем в Осло и в Каире, и о них знало не только близкое окружение Ш. Переса (Стив Коген, Ури Савир и др.), но и некоторые американцы. Контакты с ООП велись через представителя руководства, ветерана ООП и доверенное лицо Я. Арафата – Абу Аля (полное имя Ахмед Сулейман Хури).

Позднее, когда появились первые результаты, представленные Пересу, Бейлин проинформировал Рабина. Реакция премьер-министра была сложной. К тому времени Рабин уже полностью разочаровался в эффективности официальных переговоров и решил как-то подтолкнуть столь вяло текущий процесс. Во время своего визита в Вашингтон в марте 1993 г. он предложил кандидатуру Фейсала Хусейни, общепризнанного палестинского политика, проживавшего в Восточном Иерусалиме и имевшего прямые контакты с тунисским руководством ООП, которого хотел ввести в переговоры в Вашингтоне. Но после того как Рабину стало известно о переговорном канале Бейлина, он согласился формализовать эти переговоры и поднять их статус. Премьер-министром было принято решение усилить израильскую группу переговорщиков опытными дипломатами, в частности Ури Савиром. Однако эта фаза переговоров, уж если определить ее совсем точно, была как бы секретным каналом «трек-2,5». Во время второй фазы израильскую команду «укрепили» делегаты с обеих сторон, которые, несмотря на абсолютно секретный характер переговоров, уже официально представляли свое руководство, и этот трек находился уже полностью под правительственным контролем. Секретный канал действовал параллельно с мадридским треком. Все эксперты сходятся во мнении, что именно секретный характер переговоров в Осло дал возможность обеим сторонам, учитывая свои внутренние политические особенности, найти оптимальных партнеров и благополучно довести процесс переговоров до финиша.

Остается только удивляться (и это удивление до сих пор разделяют сами участники «процесса Осло»), как переговоры, о которых на последней стадии были информированы и задействованы в них уже 75 человек (израильтяне, палестинцы, египтяне, марокканцы, тунисцы и русские) могли продолжаться в режиме секретности, прежде всего – в тайне от американского руководства. Между тем госсекретарь Кристофер (и наверняка – сам Клинтон) на последнем этапе были информированы норвежцами о ходе переговоров, хотя, по свидетельству И. Рабиновича, прямого участника «процесса Осло», его просили соблюдать режим секретности в данном вопросе[613]. Данная политика тайной дипломатии была, очевидно, оправдана, поскольку секретные встречи и переговоры в некоторой степени способствовали развитию прагматического подхода к процессу урегулирования как средства согласования противоречий и выработки приемлемых формул для дальнейших мирных соглашений.

Эти важнейшие сдвиги произошли не столько в результате американских усилий, а скорее благодаря подписанному в Осло летом 1993 г. соглашению между представителями министра иностранных дел Израиля Ш. Переса и представителями руководителя ООП Я. Арафата. Следует указать и на тот факт, что, приняв «формулу Осло», израильтяне и палестинцы отказались от основных принципов Мадридской конференции, которые предусматривали проведение и развитие как двухсторонних, так и многосторонних переговоров. При этом «формула Мадрида» не предполагала формирование суверенного палестинского государства.

Итак, мирная договоренность с палестинцами была достигнута не столько под давлением иностранных держав и других внешних факторов, сколько под влиянием факторов внутренней политики в Израиле и на оккупированных территориях. В течение первых месяцев действия секретного израильско-палестинского канала в Осло Соединенные Штаты практически ничего не знали о ведущихся переговорах. Американцы, разочаровавшись в возможностях палестино-израильских переговоров в Вашингтоне, сосредоточили в это время свои усилия по прорыву на израильско-сирийском направлении.