Израиль и США: Основные этапы становления стратегического партнерства 1948–2014

Бжезинский по этому поводу писал, что в ситуации, когда «ни израильтяне, не палестинцы не были в состоянии разрешить разделявшие их вопросы», Клинтон «решил попытаться пойти напролом» – организовать встречу глав конфликтующих сторон в Кэмп-Дэвиде, «почти так же, как это сделал президент Картер более двадцати лет назад». Но, подчеркивал Бжезинский, «в отличие от встречи, проведенной Картером, Кэмп-Дэвиду-2 не хватало организующей американской схемы, основанной на независимой позиции США, и американского плана переговоров»[682]. Саммит официально начался 11 июля 2000 г., но рабочие группы встретились лишь 19 июля в Вашингтоне в отеле Мэдисон для подготовки встречи в Кэмп-Дэвиде. Сразу стало очевидно, что у американской стороны не было четкого плана действий и определенной схемы ведения переговоров в Кэмп-Дэвиде, а у сторон сохраняются принципиальные разногласия по самой идее финального договора. Все строилось на энтузиазме американской и израильской стороны. Барак был готов к серьезным уступкам: в ходе переговоров предложить палестинской стороне передать 92 % Западного берега и 100 % территории Газы и оставить Израилю около 10 % территории вдоль р. Иордан. Кроме того, он даже предложил раздел Иерусалима, что выходило за рамки закона о том, что Иерусалим является вечной и неделимой столицей Израиля. Идя на эти беспрецедентные уступки, Барак стремился добиться официального согласия палестинского руководства на прекращение конфликта и на отказ от взаимных претензий, т. е. решения об окончательном урегулировании. При этом израильская сторона настаивала на том, что все эти уступки могут рассматриваться только в едином пакете и несогласие с каждым из предложений дезавуирует все его составляющие[683].

Однако Арафат и другие палестинские представители не согласились с «уступками» Барака. Прежде всего, их не устроили предложения по Иерусалиму: Арафат настаивал на полном суверенитете над Старым городом. Кроме того, в представлении палестинцев окончательное урегулирование, обещанной им Рабиным в Осло, должно было базироваться на резолюциях ООН № 242 и № 338. Никакие другие «уступки» Арафат и его соратники принимать не желали. Фактически палестинская сторона не соглашалась ни на одно из американских и израильских предложений и не выдвигала встречных предложений[684]. Д. Росс пытался убедить палестинцев пойти на уступки. «У вас никогда не будет больше шансов, чем теперь, достичь финального мирного договора с этим израильским правительством и с этим (американским) президентом»[685], – повторял он Арафату. Но после того как в результате двухнедельных тяжелейших переговоров с палестинцами кэмп-дэвидский саммит окончательно зашел в тупик. Д. Росс, оценивая его результаты, считал, что Соединенные Штаты потеряли контроль над переговорным процессом с самого начала – в тот момент, когда Клинтон полностью принял план Барака[686].

Американская сторона и израильтяне обвиняли в провале переговоров Арафата – за то, что он отказался принять «щедрое предложение» Барака. Палестинцы же заявляли, что предложения не были четко изложены и не подтверждены на американских и израильских картах. Позднее министр иностранных дел в правительстве Барака Шломо Бен-Ами (занявший этот пост вместо ушедшего в отставку в 2000 г. Давида Леви) признался, что «на месте Арафата он отверг бы такое предложение как слишком неопределенное»[687].

Провал переговоров с палестинцами привел к временному поражению основной концепции мирного процесса: возможности договорным путем добиться окончательного урегулирования конфликта. На повестку дня вышла ликудовская точка зрения о том, что у палестинской стороны нет партнеров для ведения мирных переговоров, что любые уступки Израиля палестинцы расценивают как свою победу и необходимость продолжать силовой нажим, и что Израиль должен действовать в одностороннем порядке. Эти идеи разделяла вся верхушка Ликуда, прежде всего Б. Нетаньяху, Ш. Мофаз и А. Шарон. Сторонники такого подхода были и в среде лидеров лейбористов. Сам Барак сразу же после Кэмп-Дэвида начал говорить о необходимости внедоговорного «одностороннего» решения конфликта.