Израненное сердце

Кэл с криком вскакивает из-за стола, кубики льда разлетаются во все стороны от его промежности. В этот самый момент окно разлетается вдребезги, и на пол обрушивается водопад стекла. Что-то со свистом рассекает воздух прямо там, где миллисекунду назад была голова Кэла. Ваза с пионами разлетается у него над плечом. Град глиняных осколков осыпается мне на правую руку, а осколки оконного стекла ранят левую.

Мы с Кэлом реагируем почти одновременно. Мы хватаем стол, переворачиваем его на бок и затаскиваем Аиду за него, так что между нами и окном получается баррикада.

Тем временем разбитое окно и наш импровизированный окоп обратили на себя внимание других посетителей. После секундного молчания, вызванного шоком, начинается паническое бегство к входным дверям.

– Бежим! – говорю я Кэлу.

Воспользовавшись хаосом и пригибаясь к земле, мы бежим в противоположном направлении в сторону кухни. Снайпер где-то через дорогу, а, значит, мы должны выйти через черный ход.

Мы протискиваемся через вращающиеся двойные двери на кухню. Все повара сгрудились в замешательстве, услышав шум в столовой, но не понимая, что, черт возьми, происходит.

– Выметайтесь! – кричит им Кэл.

Они разбегаются, как вспугнутые олени, и бросаются в переулок за рестораном.

Кэл достает пистолет из кармана пиджака, а я достаю свой из кобуры под рубашкой. Мой зять занимает тактическую позицию, прикрывая вход на кухню. Я проделываю то же самое с выходом.

– Хочешь остаться? – спрашивает меня Кэл.

– Давай выбираться на хрен, пока сюда не нагрянули копы, – отвечаю я.

Есть, конечно, шанс, что второй снайпер контролирует задний выход, но я в этом сомневаюсь. Думаю, мы имеет дело с тем же ублюдком с митинга. Волком-одиночкой.

На всякий случай я надеваю белый поварской халат и выхожу через заднюю дверь. Я быстро оглядываю крыши по обеим сторонам переулка, чтобы убедиться, что все чисто. Затем, спрятавшись за мусорными баками, я прикрываю дверь, пока Кэл и Аида выходят.

Мы спешим по переулку к фургончику доставки еды из ресторана. Ключи спрятаны под солнцезащитным козырьком, так что нам требуется всего пять секунд, чтобы угнать его. Мы мчимся по переулку, гремя металлическими подносами для еды.

– Какого хрена это было! – восклицает Аида, когда мы сворачиваем на Франклин-стрит.

– Это был тот гребаный снайпер, – сквозь сжатые зубы отвечает Кэл. Я вижу, что он в ярости – и не потому, что кто-то пытался его убить. Думаю, это потому, что пуля уже второй раз пролетает в десяти футах от его беременной жены.

– Ты уедешь из города, пока мы не найдем этого ублюдка, – говорил он Аиде.

– Ни за что! – кричит она. – Я не…

– Это не обсуждается! – рычит Кэл. Его тело напряглось от ярости, голубые глаза кажутся ледяными. – Я не собираюсь рисковать ни тобой, ни ребенком.

– Я останусь с тобой, – упрямо говорит Аида.

– Сейчас хуже места не придумаешь, – отвечает Кэл.

И в этот момент я понимаю то же, что и он. Снайпер никогда не стрелял в Яфью Соломона. Все это время он охотился на Кэллама. Кэл сидел на сцене прямо за Соломоном. Эта пуля предназначалась моему зятю.

– Кто, черт возьми, этот парень? – бормочу я, обращаясь к Кэлу.

Его глаза сузились и стали свирепыми.

– Именно это я и хочу узнать, – отвечает он.

Размышляя, я везу нас вдоль реки на восток.

Вряд ли это совпадение, что перед вторым выстрелом снайпер дождался, когда мы с Кэлом соберемся вместе за ланчем.

Этот парень затаил зло на нас обоих.

Но почему…

Я пытаюсь пробежаться по списку наших общих врагов. Мы определенно рассердили русских. После того как их последний глава выстрелил в младшую сестру Кэла, Фергус Гриффин выпустил в него всю обойму и оставил истекать кровью на полу балетного зала.

Кроме того, Неро украл бриллиант из их сейфа в «Альянс-банке» – правда, я не уверен, что они уже об этом узнали. Камень был национальным достоянием, украденным «Братвой» из «Эрмитажа», прежде чем мы избавили их от этой ноши.

Этот бриллиант спонсировал наш проект в Саут-Шоре. Мы продали его греческому судоходному магнату за твердую наличность. Мне нравится думать, что вся эта сделка была заключена тайно, но правда в том, что голубой бриллиант весом в 40 карат никогда не останется в секрете. Им трудно не хвастаться, и его слишком легко отследить.

«Братва» горда и жестока. Если они узнают, что мы сделали, они определенно захотят мести.

Но снайпер не совсем в их стиле. Им по душе жестокое, кровавое, наглядное возмездие. Что-то ужасающее. Недвусмысленное послание. Нет ничего более быстрого и безболезненного, чем пуля 50-го калибра в череп.

Это нападение было личным.

Пуля предназначалась Кэлу, но послание было для меня. Я предотвратил первый выстрел, потому что заметил его флаги. В этот раз я не должен был ничего увидеть. Он хотел, чтобы голова моего зятя разлетелась на куски прямо на моих глазах, пока я ничего не мог поделать. Он хотел, чтобы я испытывал чувство вины и горечь от провала. Он хотел доказать, что лучше меня.

Но почему?