Израненное сердце

Вот о чем я размышляю, пока везу Кэла и Аиду в особняк Гриффинов в Голд-Косте. Кэллам хочет поговорить с отцом, и ему кажется, что Аида будет там в безопасности в окружении службы охраны.

Мне же нужно воспользоваться их компьютером.

Я звоню Неро и велю ему встретиться там с нами. Я не плох в расследованиях, но Неро – чертов гений. Он умеет проникать в места, где ему делать нечего, – обычно это базы данных, в которых хранятся чертежи и схемы безопасности.

Он подъезжает к дому Гриффинов почти одновременно с нами и выпрыгивает из своего «мустанга». Его волосы в полном беспорядке, словно растрепаны ветром, хотя крыша автомобиля не опущена, и он заправляет футболку обратно в джинсы.

– Я отвлек тебя от чего-то? – спрашиваю я.

– Да, – холодно отвечает Неро. – Так что хорошо бы это было важно.

– Это важно, – сообщает ему Аида. – Кто-то пытается убить Кэла.

– Кто-то, кроме тебя? – уточняет брат.

– Это не смешно! – огрызается она, сжав кулаки. Я бы не поверил, если бы не увидел сам, но, кажется, в уголках ее серых глаз сверкают слезы.

Неро выглядит таким же озадаченным. Если даже Аида не видит в ситуации повода для шуток, дело действительно серьезное.

Мы заходим в особняк Гриффинов, огромное, ультрасовременное здание, расположенное прямо на берегу озера, откуда открывается прекрасный вид на воду.

– Что происходит? – спрашивает Имоджен Гриффин, глядя, как мы все входим на ее кухню.

Пока Кэл объясняет матери ситуацию, мы с Неро поднимается в бывший кабинет зятя. У него там все еще есть компьютер, но только одно офисное кресло.

– Можешь сесть сюда, – говорит Неро, кивая на крошечное кресло по другую сторону стола. Похоже, оно было сделано для двенадцатилетнего ребенка.

– Я в него не влезу.

– Ну, придется, потому что мне нужен приличный стул для работы.

– Тебе нужен подходящий стул, чтобы печатать?

– Вообще-то не просто печатать, – отвечает брат, бросая на меня сердитый взгляд. – Именно поэтому из нас двоих этим занимаюсь я. Если бы дело было только в печати, ты бы мог сидеть здесь и гуглить себе на здоровье.

– Ладно, – хмуро отвечаю я и прислоняюсь к стене, скрестив руки.

– Хватит дуться или отправлю тебя делать сэндвичи, – говорит Неро.

– Попробуй, и посмотрим, что выйдет, – рычу я.

Неро начинает стучать по клавишам. Это действительно выглядит, как будто он, мать его, печатает, но я уловил посыл. Брату требуется минут двадцать, чтобы получить доступ к военным архивам, которые я просил его найти.

– Мне нужен список лучших снайперов за последние десять лет, – говорю я.

Неро находит данные и распечатывает их на нескольких листах.

Пока я просматриваю список имен, места службы и награды, Неро начинает поиск недавних выпускников снайперской школы.

Я и сам толком не знаю, что ищу. Какие-то имена я узнаю – это ребята, с которыми я служил в Ираке, или те, о ком я наслышан. Между снайперами в разных подразделениях существует определенная конкуренция. Если кто-то выделялся, делал себе имя, вы обязательно слышали об этом, даже если вы не воевали в одном районе или даже не были задействованы в одно и то же время.

Но никто из этих людей никак не связан с Кэлом.

Я уверен, что снайпер – американец, и он хочет выяснить со мной отношения. Считайте это предчувствием или предвидением, но этот говнюк пытается мне что-то доказать.

«Я знаю, кто ты такой».

Он оставил мне это послание, и не потому, что выследил после неудавшегося выстрела на митинге. Он уже знал, кто я такой, в этом я уверен, а, значит, наслышан о «Демоне Мосула». Так меня прозвали повстанцы, а после стали называть и другие солдаты. Им казалось это прикольным и грозным прозвищем.

Я никогда его не любил, предпочитая кличку «Двойка», которую мне дали мои сослуживцы. Меня так прозвал Рейлан после того, как я выиграл крупный банк с карманными двойками. Когда я делал ставку, я думал о своем брате Неро, который остался дома, – как бы он разыграл комбинацию. Я не ожидал, что выиграю. Но в кои-то веки мне повезло.

Возможно, этот снайпер знает меня как Демона, а не как Двойку.

Возможно, он считает это вызовом.

Но почему он нацелился на Кэла? Почему бы не выстрелить в меня или в кого-нибудь из моих близких? Кэл, конечно, мой зять, но он не самая очевидная мишень…

В этот момент мой взгляд пробегает по имени, которое я узнаю совершенно по другой причине.

Кристиан Дюпон.

И пазл складывается.

Дюпоны – одна из богатейших семей Америки. Пьер Самюэль Дюпон начал производство пороха в начале 1800-х годов. Их империя расширилась за счет производства химикатов, автомобилестроения, сельского хозяйства и многого другого. Они породнились с Асторами, Рокфеллерами, Рузвельтами и Вандербильтами. И у них были дети. Очень много детей. Более четырех тысяч потомков. Это означало, что даже их огромное состояние пришлось поделить на слишком много частей.