Израненное сердце

– Дай знать, что найдешь.

– А что насчет Дюпона? – спрашивает он.

Я смотрю на фото Кристиана на экране – холодные голубые глаза. Пронзительный взгляд.

– Мы не можем ждать, пока он обустроит свою следующую лежку, – говорю я. – Мы должны найти этого ублюдка и избавиться от него.

Симона

Вернувшись в номер, я надеюсь застать Генри за уроками с Карли. Одного.

Но мне не везет – мои родители сидят рядом с ними в гостиной наших апартаментов. Отец читает, а мама рисует в блокноте в кожаном переплете.

Они оба поднимают взгляд, когда я вхожу в комнату в футболке «I *сердечко* Chicago», спортивных шортах и шлепках.

– Где ты была? – подняв брови, спрашивает mama. Похоже, она думает, что меня похитил водитель туристического автобуса и все утро заставлял смотреть достопримечательности.

Отец более подозрителен. Он смотрит на сандалии на высоком каблуке, которые я держу в руке. По крайней мере, мне хватило ума выбросить порванное платье. Но следы бурной ночи от него не скрыть.

Но я взрослая женщина и не собираюсь играть в эти игры. Я не обязана отчитываться перед ними, как в те дни, когда у меня был комендантский час. Если я хочу гулять всю ночь напролет, это мое личное дело.

Не удостаивая ответом мамин вопрос, я говорю:

– Карли, когда закончите с этой страницей, я возьму Генри на прогулку. Так что можешь быть свободна до конца дня.

– Что ж, спасибо, – ухмыляется Карли. – Чуть дальше по улице я видела славный ресторан суши, который так и манил меня к себе.

Она славная девушка – веснушчатая, дружелюбная и всегда готовая подстроиться под мой безумный график. Карли хорошо относится к Генри, и я буду вечно благодарна ей за это. Но в конце концов, я ее начальница, а не подруга. Иногда ее присутствие напоминает мне о том, как сильно я скучаю по Серве.

– А нам чем заняться? – задумчиво произносит mama. – Мы могли бы пойти в парк все вместе!

– Прости, – мягко говорю я. – Но сегодня мне нужно побыть с Генри наедине.

– О, – отвечает она. – Конечно.

– Можем сходить вместе куда-нибудь завтра, – предлагаю я.

– Прекрасная идея, – улыбается она.

Я иду в свой номер, чтобы переодеться.

Сердце бешено стучит. Я сотню раз представляла себе этот разговор, но всегда лишь в теории – как что-то, что случится когда-нибудь нескоро. Но вот этот день настал.

Генри уже оделся. На нем баскетбольные шорты и футболка, а на голове кепка с логотипом «Лейкерс»[56]. Сын ненавидит расчесывать свои кудри, так что при любом удобном случае скрывает их под головным убором. Его одежда не совсем сочетается между собой, но довольно близко – он учится все лучше подбирать себе наряд.

Поверить не могу, что этот самостоятельный человек, которого я создала, уже имеет свои пристрастия в цветах и узорах. Он терпеть не может синие джинсы и почти всегда носит шорты или треники. В кроссовках его ноги кажутся огромными. Мы уже носим обувь одинакового размера.

При виде сына мое сердце сжимается. Я люблю, как он сутулится, как ходит, и эту сонную полуулыбку.

Вот чего я не знала о детях: всякий раз ты влюбляешься в них заново. В этом маленьком человеке любишь абсолютно все. Они куда важнее для вас, чем вы сами.

А еще я не знала, что Генри свяжет меня с Данте сильнее, чем что-либо. Всякий раз, когда я смотрю на сына, я вижу черты Данте – его рост, его руки, его темные глаза, его ум, его сосредоточенность. Когда Генри станет старше, я не сомневаюсь, что он заговорит глубоким голосом своего отца.

Генри – величайший дар, который я когда-либо получала. Он лучшее, что есть в моей жизни. И это Данте подарил мне сына. Мы вместе создали этого мальчика, для меня – лучшего и самого прекрасного человека на свете.

И эти чувства не взаимны – Данте даже не знает о том, что у нас есть сын. Но я буду вечно благодарна ему за Генри.

У меня не будет других детей с другим мужчиной. Я поняла это, как только Генри подрос. Я видела, какой он красивый, сильный и целеустремленный, и ощущала это странное чувство, будто сама судьба подарила мне самого лучшего сына на планете. Невероятность Генри только доказывает, что мы с Данте созданы друг для друга. Я бы не могла родить ни от кого другого.

Это безумие, я знаю. Но я ничего не могу поделать с этим ощущением. Мы с Данте были предназначены друг для друга. Неважно, будем мы вместе или нет, но никто другой не сможет занять его место.

Как мне донести все это Генри в простых словах?

Он заслуживает знать своего отца. И заслуживал все это время. Было ошибкой тянуть так долго.

И все же даже спустя все эти годы я не готова. Я не знаю, как объяснить ему все это. И я чертовски напугана.

Я спускаюсь с Генри к набережной. Мы берем напрокат пару велосипедов и проезжаем несколько миль вдоль берега. На дорожке люди совершают пробежку, гуляют, бегут, слоняются без дела, ездят на велосипедах, скейтах, самокатах и даже роликах.