Изумруд из Сан-Донато

– Милочка, а балет – это придворное искусство, – наставляла ее Надежда Бурляев, – Так в любой столице Европы. Так в диких пока Соединенных Штатах, которые только учатся стоять на пуантах. В Африке танцовщицы – это лишь часть гарема у вождя племени.

– Но почему так?!

– Для непросвещенных купчишек балет неинтересен. Они лучше водки выпьют. А интеллигентной публике – недоступен. Балет – это очень дорого.

– Как жаль! Для Двора так страшно танцевать.

– Неправда. Достаточно понравиться Великим Князьям или одному из них, и публика будет просто рукоплескать из желания им понравиться.

– Это же стыдно!

– Что ж, милая. «Любишь ледок – люби и холодок!» Но помни одно – хороших людей всегда больше, чем плохих. В любом деле. Их надо только замечать.

***

В этот же мир, но совершенно с другого хода стремился и Николай. Его открытия Двора не были пока такими обескураживающими. Может быть потому, что он не видел его еще в такой проявляющей его подлинную натуру концентрации?

День шел за днем и было удивительно, что герои наши до сих пор не встретились друг с другом. Очень уж узок мир молодой петербургской знати, в который оба они отчаянно стремились и благодаря воле судеб и своему упорству уже сумели попасть.

Фортуна ждала удобного случая. И случай этот, разумеется, представился.

Все произошло в день именин Николая Второго. В честь этого праздника все три столичных императорских театра по традиции устраивали специальные утренние представления для учащихся Санкт-Петербурга. Огромные самовары кипели в вестибюлях и даже у входа на сцену. Всем, кто пожелает предлагался бесплатный чай со сладостями. Особо востребованным угощением было прохладное ароматное миндальное молоко.

– Угощайтесь любезные, любимое лакомством Государей! И Николай Александрович, и отец его покойный – Александр Третий – очень миндальное молоко уважали. Царский напиток!

Театры выглядели крайне необычно: масса детей, молодежи, ложи заполнены девочками в голубых, красных, розовых форменных платьях с белыми пелеринами. На галерке располагались в разнобой одетые учащиеся общедоступных школ. В партере чинно рассаживались мальчики: лицеисты, учащиеся гимназий, кадеты Павловского и Константиновского военных училищ. И, конечно же, привлекали к себе всеобщее внимание гардемарины Императорского Морского шляхетского кадетского корпуса, блиставшие золотым и серебряным шитьем на угольно-черных парадно-выходных мундирах.

Ох уж эти парадные мундиры!

– Господа! Запомните, кадет и гардемарин не носит парадную форменную обувь, выдаваемую ему баталером корпуса. Обувь – это отражение личности офицера.

– А сапоги?

– И сапоги. Мы не какие-нибудь пехотинцы-павловцы. Наши ноги ходят по палубам и трапам. А палуба и трап должны быть девственно чисты! Мы не месим грязь и не таскаем пушки по горам и слякоти, как артиллеристы-константиновцы. И все же, главное внимание – ботинкам! Цвет – антрацит. И здесь никаких отклонений. Это большое искусство, господа: обуться именно так как хочешь и при этом не нарушить Устав и красоту строя.

– А что еще?

– Рекомендую купить замшевые белые перчатки и шелковые тонкие носки. Когда вы садитесь и кладете ногу на ногу, закуривая папиросу, что видит дама, сидящая напротив вас?

– Мою прическу… Глаза…

– Глупости! Она видит ваш ботинок, от блеска и формы которого трудно оторвать взгляд. И… тонкую ткань носка, который выглядывает из-под отточенной стрелки брюк. Чтобы случилась любовь с первого взгляда, надо правильно себя подать, господа. И пусть дама далее фантазирует, какого же цвета и нежности у вас кальсоны, если ваши носки так и тянет потрогать на ощупь!

– А духи?

– Мужской запах, господа, это, прежде всего ароматный табак. Запомните, кадет Морского корпуса не курит папирос, которые можно купить в любой лавке! Гардемарин курит качественный и вкусный английский трубочный табак, который не пахнет, а благоухает. Поверьте, для девушки нет слаще приворота, чем мужественный Dunhill. Да и себя надо уважать! Не оскорблять легкие всякой гадостью. И, кстати, ничто так не украшает моряка, как хорошая трубка той же фирмы. Ну… либо папиросы, сделанные на заказ.

– А царские папиросы? Асмоловские, с колечком?

– Подражать Государю – моветон, господин кадет! Флот имеет свое лицо. Тон на морях задает Британия. Флотская мода идет оттуда же. Не обессудьте, господа. В папиросах должен быть набит тот же Dunhill. That’s it!

Гардемарины старших курсов охотно наставляли курсантов младших рот. И Николай к своему удовольствию понял, что подготовка будущего офицера к выходу в свет – это целое искусство.

– «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей…» Так, кажется у Пушкина?

Его привлекало любое дело, которое требовало творческого, изобретательного подхода и потому он этой подготовкой увлекся. В результате пятая рота отличилась на весь Морской корпус.

Перед походом в театр курсанты роты красовались перед зеркалами в великолепных шитых на заказ английский ботинках с серебряными пряжками, точь-в-точь по форме похожими на серебряные знаки-катушки в гардемаринских петлицах. И ботинки у всех были одинаковыми!