Изумрудная муха

– У них были семьи, и жёны, и дети, и внуки! Они любили! Это жизнь! А ты эгоист, сухарь, кибернетическая машина, блок-схема, а не человек!

– Научилась научным словам, дурочка. Молчи, кончим разговор. Я устал. На неделе позвоню.

Глупо! Порадовалась звонку. Мучает, как гадкий мальчишка насекомое, отрывает лапку за лапкой. Лучше бы сразу! Радость опять сменилась тоской. Надо бы съездить к Татьяне. Хорошо, когда у человека есть хороший друг.

Катерина засела за учебники. Что-то рисовала в тетрадях для рисования, ничего никому не объясняя. Петя приходил теперь реже, готовился в июле экстерном сдать экзамены за десятый класс, а в августе поступать в медицинский институт. Катерина не таскала его к подругам и на дискотеки. К его приходу пекла пирог с вареньем – Петя был сластёной. Она изменилась, стала мягче. Не хамила бабушке. Перестала ярко краситься. Чаще заходила к Любе в комнату и подолгу сидела у неё, листая книги. Люба догадывалась, что Катерина поняла её беду. Елизавета Ивановна истолковала перемену во внучке по-своему: боится, что Петюня её бросит. К кому ей тогда прислониться? А если она уже с подарочком от него, а школу не кончила, игнорамус без образования? Вот и жмётся к мамке…

Наконец Катерина решилась и открыла Любе свои планы. В её замыслы входило перейти в вечернюю школу, окончить десятый класс, а потом поступить учиться в театральное художественно-техническое училище:

– Петина мама, Ирина Петровна, там преподаёт. Я буду учиться гримёрно-художественному оформлению спектаклей, мне это интересно. Мои рисунки Ирине Петровне нравятся. Я рисую лица персонажей из разных пьес, как я их себе представляю. И маслом сделала портрет Пети. Он у него дома. Она дала мне учебники, чтобы я подготовилась. Она вообще потрясающая тётка! Она разбирается в косметологии, умеет стричь и делать причёски. У неё мечта – открыть вместе со мной салон красоты. Говорит, что всё идёт к НЭПу… Бабушке не хочу говорить, она зациклилась на высшем образовании. Я тогда хотела сказать про училище…

– Но ты говорила об актёрской профессии… – нерешительно перебила Катерину Люба.

– Нет, я хотела сказать об этом училище. Я вас дразнила! Потому что она слова не даёт сказать, не слушает, а сразу начинает выступать! С ней невозможно говорить серьёзно, у неё готовые тирады на все случаи жизни! Сама с ней поговори, ладно?

На том и порешили. Елизавета Ивановна восприняла новость спокойно, даже, как показалось Любе, с некоторым одобрением. Только сказала:

– Салон красоты, хм… Ну-ну. Хоть баклуши бить не будет. В Париже, между прочим, есть знаменитый Инститю де ботэ… – Елизавета Ивановна привыкла мыслить крупными категориями.

Тем вечером она вышла на связь с ДВС с новой темой: