Изумрудная ведьма

– А как же Эль? – Прилетел в спину ожидаемый вопрос, когда Робредо бросился за ним следом. – И где твой доспех, во имя всей магии? Куда ты его дел? Я вообще думал, что вы уже на полпути к замку, но руны сказали будто ты здесь. И что за магию творила Эль?

– Как видишь, планы немного изменились, – зло ответил Альва.

– Что произошло?

– Я повел себя как дурак. Этого достаточно? – огрызнулся Фредрик, бросив раздраженный взгляд на друга.

– Не совсем, – откликнулся тот почему-то задумчиво. – Кстати, руны постоянно показывают ваши линии вместе. Совсем, похоже, свихнулись…

На это Фредрик ничего не ответил, лишь скрипнул зубами и ускорил шаг. Разумеется! В Эль Страде же теперь, будь все трижды проклято, его магия. Было бы странно не заметь этого дурацкие робредовские деревяшки. И, видимо, раздражение на собственную глупость отразилась на его лице, потому что Альбер неожиданно страдальчески застонал. Похоже, друг все окончательно понял. А еще вероятнее, просто прочитал носившиеся вокруг Фредрика шальные мысли.

– Ты идиот! – прошептал он и покачал головой.

– Спасибо, уже как-то сам догадался, – процедил Альва, а потом резким свистом подозвал своего коня.

Он сомневался, что Колдун вдруг решился нарушить клятву. За это полагалась смерть, так что дело было в чем-то другом. В ком-то… В ком-то, кто носил фамилию Страда. Фредрик покачал головой и на секунду зажмурился. Что двигало этой девчонкой? Зачем она это сделала? Сестра, предавшая сестру. Он так хотел ошибаться в этих догадка, но чутье шептало иное. А потому, не дожидаясь пока соберется мост, Фредрик пришпорил всхрапнувшую и покрытую изморозью лошадь, чтобы одним мощным прыжком та преодолела пропасть, которая отделяла Школу от основной земли. Надо было спешить.

Безусловное преимущество механических скакунов было в том, что они не знали усталости. Ладно подогнанным железкам и шестерням было все равно на расстояния, погоду, время суток и года. Они несли своих всадников сквозь любые чащобы или пустыни, и лишь ледяной пар вырывался из их широких ноздрей. Вот и сейчас, несмотря на надвигавшуюся из-за давно скрывшихся с глаз гор ночную тьму, они неслись сквозь редкий лес, зарываясь в рыхлую почву стальными копытами.

Неожиданно Фредрик резко осадил коня и замер в седле прислушиваясь. Рядом всхрапнула лошадь Робредо, которую тот поспешил успокоить и тоже завертел головой в попытке понять, что могло насторожить друга. Альбер не был зверем по своей сути, а потому лишь нахмурился, глядя на поджавшего губы Фредрика.

– Что-то не так? – негромко спросил он.

– Пахнет гарью. Пока далеко, но ветер уже успел донести даже сюда, – пробормотал в ответ Альва и снова пришпорил коня.

Они неслись сквозь становившийся все реже подлесок, и лошади лишь чудом не спотыкались в опустившихся удивительно плотных сумерках. Казалось, грядущую по пятам ночь можно было черпать ладонью, настолько вещественным казался окружавший их воздух. А запах гари становился все нестерпимее, вынуждая Фредрика непроизвольно морщиться. Зверь внутри бил тревогу, чуя ароматы запекшейся от жара огня крови и, конечно же, магии. Бойня была близко, и Фредрик надеялся, что еще не совсем опоздал.

Однако, едва они вылетели из окончательно поредевшего леса на вершину небольшого холма, стало ясно, что все… Все действительно кончено.

Фредрик был в замке Страды только однажды – после смерти отца в качестве благородного жеста и подтверждения мира. И он мало что помнил с того визита. Разве что, самогó главного вельможу Озилэнда. Помнится, тогда Рафаэль Страда показался ему невероятно чопорным и напыщенным, и лишь несколько лет спустя да пару отросших в мальчишеской голове извилин, Фредрик понял, что дело было в неизбежном церемониале. Право слово, бесконечные расшаркивания друг перед другом и взаимные клятвы, произнесенные на почти умершем языке, не добавляли веселья и без того ошеломленному всем случившимся Фредрику. Но вот сам замок… Альва помнил, какой искренний восторг вызвали тонкие башенки с резными шпилями на самой верхушке, и неожиданный золотистый цвет камня, из которого были сложены стены. Ребенку, каким он тогда еще был, дом Страды показался настоящим волшебным дворцом, словно сошедшим из сказки. И вот теперь он смотрел, как пылают те самые ажурные пики.

Это оказалось неожиданно больно. И внутри вдруг кольнуло так сильно, что Фредрик сжал кожаные поводья, отчего те затрещали. Взгляд метнулся от объятой огнем крыши к алевшим, словно рубиновые звезды, бойницам, за которыми, наверняка, тоже плясало пламя, и запах гари стал невыносим. Дома Страды больше нет. Как нет, вероятно, и высокого, светловолосого вельможи с удивительно мягкой улыбкой. От этой мысли, а может, от нестерпимой копоти, которая оседала на языке, к горлу невольно подступила тошнота. Но Фредрик все равно не отводил взгляд и смотрел, как вырывается из окон гудящий огонь. Он знал, что сам позволил этому случиться. Знал, что кровь заплатила за кровь. Но почувствовал ли он удовлетворение? Стало ли ему легче? Фредрик зажмурился, а потом резко пришпорил коня.