Изумрудный атлас. Огненная летопись

Он охнул и ухватился за стену, чтобы не упасть.

– Майкл? – спросила Эмма. – Что там? Кто там?

– Это… это…

Но слово застряло у него в горле.

Мужчина уже поравнялся с Рурком. На нем были линялые джинсы и старая рубашка, застегнутая на все пуговицы… Короткая бородка и рыжевато-каштановые волосы срочно нуждались в ножницах. Он был очень худ, одежда мешком болталась на его теле. И еще он выглядел страшно усталым.

Майкл почувствовал, как застыла Эмма, и понял, что она тоже узнала.

И все-таки он должен был сказать это вслух, хотя бы раз:

– Это… папа.

Рурк опустил свою гигантскую ручищу на плечо их отца.

– Думаю, вы уже узнали моего друга. Я хочу лишь обратить ваше внимание на то, что мы не причинили ему ни малейшего вреда. Как видите, он у нас здоров и весел, как огурчик! Верно, Ричард? Ну же, иди, скажи это своим деткам!

Отец Майкла и Эммы замешкался, словно не хотел принимать участия в происходящем.

– Ну же, приятель, – в голосе Рурка послышалась угроза. – Не стоит держать нас всех в напряжении! Я уверен, что Майкл и Эмма с ума сходят от тревоги!

Отец с усилием поднял голову. Майкл увидел, как он обвел глазами стены, потом остановил взгляд на сыне и дочери. Увидев их, он будто слегка сгорбился, став меньше ростом.

– Со мной обращаются хорошо! С нами обоими! Ваша мать и я здоровы и невредимы! Мне… мне очень жаль!

Голос у отца был сухой и надтреснутый, но Майкл почувствовал, как он, подобно старому ключу, вошедшему в давно забытый замок, открывает что-то в самой глубине его сердца.

– Жаль? – воскликнул Рурк. – Да о чем же тут жалеть, старина? Ты принес долгожданные новости! Эй, детишки, не думайте, будто мы не рады принимать в гостях ваших мамочку и папочку! Да мы с ними просто сроднились! Живем одной семьей. И конечно, как во всякой семье, порой так и хочется проломить им головы! – Он расхохотался и с силой хлопнул отца по спине. – Ладно, перейдем к делу. Не стоит всех задерживать, ребята. Вы же не хотите, чтобы ваши друзья эльфы опоздали к парикмахеру? Я хочу предложить вам сделку и полагаю, вы найдете ее исключительно справедливой: крошка Майкл и малютка Эмма немедленно отправляются ко мне вместе с Летописью или я убиваю доброго старину Ричарда прямо здесь, где он стоит. Вопросы есть? Вопросов нет. Грандиозно. У вас две минуты на размышления.

«Ну вот, – подумал Майкл. – Вот все и кончилось».

Все эти годы он много-много раз представлял себе, как встретится с отцом – то есть с обоими родителями. И всегда он представлял себе эту встречу одинаково. После всех положенных объятий, слез и поцелуев, с которыми Майкл и его отец великодушно смирятся, его сестры с матерью отправятся куда-нибудь по своим женским делам (Майкл в точности не знал, что это за дела такие, но представлял себе нечто вроде утроенной порции объятий, слез и поцелуев), а он протянет отцу «Гномий Изборник» и скажет, что сберег его для него, а папа скажет: «О нет, он твой!», а Майкл тогда ответит: «Мне он не нужен. Я знаю его наизусть», после чего отец соответствующим звуком выразит свое восхищение и они сядут рядышком и будут весь вечер говорить о гномах (вся сцена неизменно происходила вечером). Однажды Майкл поделился своей мечтой с Эммой, но она сказала ему, что никогда в жизни не слышала такого бреда и что в жизни гномы оказались совсем не так прекрасны, как он о них думал. Но Эмма просто не понимала, что гномы тут совершенно ни при чем! Главное – это чтобы отец увидел, что за человек Майкл, и полюбил его. Чтобы он был счастлив провести целый вечер в компании Майкла. Вот что было главное! Вот чего хотел Майкл. Все остальное – пустяки. А говорить можно хоть о гномах, хоть о землетрясениях, хоть о стрекозах или даже вовсе молчать!

Но ничего этого не случится. По крайней мере, теперь.

– Эй, кто-нибудь, застрелите этого лысого! – закричала Эмма Габриэлю и эльфийскому капитану. – Он же стоит прямо перед вами! Чего вы ждете?

– Они не могут, – сказал ей Майкл. – Крикуны убьют папу.

– Но…

– Твой брат прав. Твой отец никак не успеет добежать до крепости. – Габриэль присел на корточки, так что его лицо оказалось на уровне глаз детей. – Я могу сказать вам только одно: если бы это касалось меня, я бы ни за что не позволил вам уйти к врагам. Но решение за вами, и решение страшное. Что бы вы ни выбрали, я не буду стоять у вас на пути.

Майкл посмотрел на сестру.

– Что думаешь?

Эмма, прикусив нижнюю губу, лихорадочно переводила взгляд с Майкла на Габриэля и снова на Майкла.

– Я не… я не знаю. Что ты думаешь, то и я думаю.

Значит, решать ему. Как это сделала бы Кейт, будь она здесь. Неудивительно, что Майкл тут же вспомнил прекрасные слова короля Киллика: «Великая личность живет не сердцем, а головой». Майкл всецело в это верил, он знал, что его отец тоже в это верит, и еще он знал, что Грозный Магнус ни в коем случае не должен получить Летопись. Если это случится, все пропало.

С точки зрения логики план был предельно ясен.

Была только одна проблема: Майкл не мог обречь своего отца на смерть.

«Я предложу им себя и Летопись, – решил он. – Только не Эмму».

– Время вышло! – закричал Рурк.