Изверг. Когда правда страшнее смерти

Очень скоро всем стало ясно, что дело у них идет к разводу и каждый живет своей жизнью, чего в долине Жекс не жаловали. От них веяло этаким душком разврата, и это шокировало. Люк, красивый мужчина, в свое время не оставшийся равнодушным к чарам Коринны, сумел вовремя опомниться, но этот оборвавшийся в зародыше роман и другие, наверняка зашедшие дальше, создали молодой женщине репутацию распутницы и разлучницы. Когда она ушла от Реми и переехала с двумя маленькими дочками в Париж, круг друзей принял сторону брошенного мужа. Одна только Флоранс Роман держалась другого мнения, говоря, что Реми изменял жене не меньше, чем она ему, что их семейные дела никого не касаются и что лично она, Флоранс, не видела от них ничего плохого, не желает судить ни его, ни ее и по-прежнему считает обоих своими друзьями. Она часто звонила Коринне, а когда они с Жан-Клодом выбрались на несколько дней в Париж, то пригласили ее поужинать. Романы зашли к ней домой – она снимала квартиру возле собора Отей – и показали ей фотографии дома, в который собирались переехать. Их сердечная дружба тронула Коринну. Однако эта пара, долговязая спортсменка с толстым увальнем-мужем, была для нее уже прошлым. На провинции с ее сплетнями и компромиссами по мелочам она поставила крест и отвоевывала для себя и детей место в Париже, так что им почти не о чем было говорить. Она очень удивилась, получив три недели спустя огромный букет цветов с карточкой Жан-Клода и запиской: он в Париже на конференции и будет счастлив пригласить ее поужинать с ним сегодня же вечером. Он остановился в отеле «Руаяль Монсо». Эта деталь тоже удивила Коринну, и удивила приятно. Она не представляла его завсегдатаем престижных гостиниц. Он и дальше не переставал ее поражать. Сначала тем, что повел в дорогой ресторан, а не в какую-нибудь забегаловку, потом – рассказами о себе, о своей карьере, о своих научных исследованиях. Коринна помнила, что прежде из него было слова не вытянуть на эту тему – его скрытность была такой же притчей во языцех, как и балагурство Реми, – но, видя в нем лишь серьезного и скучноватого кабинетного ученого, каких в долине Жекс тринадцать на дюжину, и не думала проявлять любопытство. Теперь перед ней был совсем другой человек: светило науки, мировая величина, на «ты» с Бернаром Кушнером, в скором времени глава Национального института медицины и здравоохранения – он обмолвился об этом вскользь, добавив, что, возможно, и не согласится, так как боится не потянуть связанное с этой должностью бремя дополнительной работы. Контраст между этим новым Жан-Клодом и тем малоинтересным человеком, которого она знала раньше, делал его еще привлекательнее. Самые выдающиеся люди обычно в жизни самые скромные и меньше всех заботятся о том, что думают о них окружающие. Это общеизвестно. Но Коринне до сих пор попадались в основном обаятельные бонвиваны вроде ее бывшего мужа. Впервые она близко сошлась с одним из таких выдающихся людей одержимых ученых и вдохновенных творцов, которыми до сих пор восхищалась издалека, как если бы они жили только на страницах газет.

Он приехал снова, опять пригласил ее поужинать и рассказывал об исследованиях и конгрессах. Но во второй раз, перед тем как проститься, сказал, что должен сообщить ей нечто весьма деликатное: он ее любит.

Избалованной мужским вниманием Коринне льстило, что этот человек избрал ее в подруги без прицела сделать любовницей: это значило, что она действительно ему интересна. Обнаружив, что ошиблась, она сначала изумилась – надо же, при ее-то опыте даже ничего не заподозрила! – потом вздохнула – и этот как все! – затем чуть поморщилась – физически он не привлекал ее совершенно, – и, наконец, едва не прослезилась – такая в этом признании прозвучала мольба. Ей не составило труда мягко, но решительно отказать ему.

Он позвонил на следующее утро, чтобы извиниться за вырвавшиеся у него неуместные слова, и, прежде чем Коринна ушла на работу, ей доставили от него коробочку, в которой оказалось золотое кольцо с изумрудом в окружении мелких бриллиантов (купленное почти за двадцать тысяч франков в ювелирном магазине «Викторофф»). Она перезвонила, сказала, что он сошел с ума, и она не может принять такой подарок. Он настаивал. Кольцо осталось у нее.

Той весной у него вошло в привычку раз в неделю бывать в Париже. Он прилетал двенадцатичасовым рейсом, останавливался в «Руаяль Монсо» или в «Конкорд-Лафайет» и вечером вел Коринну в дорогой ресторан. Объяснял он свои приезды важной серией опытов в Пастеровском институте. Эта ложь годилась и для Флоранс. Мороча голову обеим, он мог плести им одно и то же.