Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже

Французская литература неплоха. Однако в языке и в поэзии они следуют языческой традиции греков, которые обожествляли все прекрасное. Они говорят, например: бог красоты, бог любви, бог того, бог сего, и употребляют иногда выражения откровенно богохульные, хотя на самом деле они так не думают, и все это говорится в переносном смысле. В целом многие французские стихи совсем недурны. Мы приведем здесь несколько стихов, переведенных смиренным рабом со слов одного француза:

Если сердца преисполнены любовью, им все видится прекрасным.
Так корабль устремляется на грозные рифы, спеша воспользоваться удачным моментом.
Увы, мгновения счастья столь редки.

Слова того же поэта, переведенные мною:

Я отдал тебе мое сердце, о мой убийца, о неверный призрак счастья.
Душа моя в горячих ранах, я не могу от них исцелиться.
Счастье любви — краткий миг, подобный цветенью цветка.

А вот отрывок из касыды под названием «Плетение венков на разбитой лютне» хаваги Йакуба{178}, египтянина по рождению, живущего во Франции. Я перевел их в 1242 году хиджры{179} и извлек из тьмы неверия на свет ислама:

Укрепили мои силы внимание сочувствующего, игра на лютне и мои песни,
Прославляющие имя Господа и великих мира сего, и излил я в песне свою тоску по прекрасным и по Су‘да, чело которой меня восхищает.
Она прислушалась к моим песням, и взор ее зажег огонь в моем сердце.
Огонь передался моим стихам и наполнил их необычайным восторгом,
Его оценят понимающие и знающие.
Страсть зажгла ее сердце, как и мое, и она пришла потушить пламя объятием.
Нас соединила взаимная страсть, и мы следовали обычаю влюбленных, и она изгибала стан, стройностью смущающий ветку.
Услаждают слух нежные песни, прислушайся, брат мой, к звукам песнопений.
О мой единоверец, разве ты не видишь, что я оживил стихи Ибн Хани'{180}

после того, как он почил в могиле.

И вот еще несколько бейтов, в которых поэт порицает любовь и ее последствия:

К стыду моему и смущению, все мое искусство — в воспевании красавиц.
Как газель, пою я нежные песни, на разные лады. Я не вижу в этом достоинства.
Все дни мои проходят бесплодно, или нет у меня иного выбора,
Кроме как быть покорным любви? Разве это не унизительно?
Я иду на поводу у ее шуток и отвергаю серьезное.
Должен ли я испить чашу судьбы праздной, недостойной искусного.
А ведь я, клянусь Господом, не бездельник и не лишен ни ума, ни таланта.
Ты охотишься за славой, но другое одолевает.

Упрекая и порицая себя за намерение покинуть возлюбленную, которой разлука причинит боль, он сказал:

К чему величие и власть, купленные ценой слез красавицы, если ты ее любишь.
О сердце мое, спроси любого знатока законов, простителен ли грех убийства из гордости,
Ради надежды на манящую славу?
О сердце мое, она отдала тебе все, ты владеешь товаром, который не залежится.
Зачем же рубить сплеча, разве не станешь ты сожалеть и горевать,
Что разбил ее сердце так жестоко?

А вот его стихи, прославляющие нашего Эфенди, да хранит его Аллах. В этой касыде поэт обращается к Египту: