Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже

Писатель выражает свои мысли либо в стихах, либо в прозе. Кроме того он может использовать или разговорный язык, так называемый дариджа (обиходный), или язык, соответствующий правилам. Правила прозы в принципе должны соблюдаться и в устной и в письменной речи, проза, за исключением саджа, не требует ни размера, ни рифмы. Это язык наук, исторических сочинений, деловых документов, переписки, выступлений и тому подобного. Арабский язык настолько широк, что многие научные книги написаны по-арабски стихами. Французы же никогда не пишут научные сочинения в стихах. В стихах человек выражает то, что желает выразить, с помощью размера и рифмы. Помимо этого поэзия требует изящества выражений и сильного побуждения со стороны поэта. Меня восхищает игра слов у поэта, сказавшего:

Поэты слагают стихи каждый на свой лад: из множества камешков и из камней драгоценных.
Если хочешь создать перл поэзии, бери лишь истинные ценности.

А вот слова другого:

О сочиняющий безграмотные стихи и возлагающий на меня обязанность их совершенствовать,
Если бы все люди стали моими помощниками, я и то не смог бы усовершенствовать твои бредни.

Еще один сказал об утрате побуждений:

Сказали, ты оставил поэзию, сказал, я был вынужден, врата поводов и побуждений закрылись,
Опустела земля, нет щедрых, на дары которых можно надеяться, нет прекрасных, которых можно любить.

И как сказал другой:

Положение поэзии для вас не тайна, она, увы, не имеет сбыта, спрос на нее прошел.
Молитесь за упокой поэтов, они живыми погибают от нужды.

Поэзия существует не только на арабском языке, на любом языке можно слагать стихи сообразно с его законами. Да, особое искусство — ‘аруд — записано на арабском языке, и его пятнадцать используемых размеров предназначены только для арабского языка. Во французском языке нет и рифмованной прозы. Но знания законов стихосложения недостаточно для того, чтобы стать поэтом, поэт должен обладать природными способностями к сложению стихов, иначе стиль его будет холодным, а стихи неприятными.

Слагая стихи, отдавай предпочтение арабскому, это язык владеющих совершенством.
Поэзия персов опьяняет нас, как бокал вина, поэзия турок украшена воображением{286}

.

Приведем здесь небольшую подборку стихов из лучших касыд. Известно, что самый изящный бейт о любви в арабской поэзии принадлежит Джариру{287}:

Глаза, обведенные черным, убили меня и не воскресили,
Похитили мое сердце, и я недвижим, а ведь они принадлежат слабейшему из созданий Аллаха.

Вспомним по этому поводу забавную историю: «Некий бедуин зашел к Са‘лабу{288} и сказал: „Ты утверждаешь, что знаешь литературу лучше всех?“ Сказал: „Так говорят“. Сказал бедуин: „Тогда прочти мне самый изящный из арабских бейтов и скажи, кому он принадлежит“. Сказал: „Это бейт Джарира «Глаза…»“. Воскликнул: „Это дрянной и старый бейт, затрепали его низкие своими языками. Давай другой!“ Промолвил Са‘лаб: „Прочти мне ты, бедуин“. Сказал: „Это слова Муслима ибн ал-Валида{289}, сраженного красавицами:

На войне мы вступаем в поединок с героями и убиваем их, а в мирное время нас убивают взгляды молодых красавиц.
Не боевые стрелы губят наши души, а стрелы, вылетающие из-под бровей“.

И сказал Са‘лаб своим друзьям: „Запишите это на глотках, хоть кинжалами!{290}: стих Муслима ибн ал-Валида гораздо сильнее сказанного Джариром. Их бейты соотносятся между собой в силе так же, как бейт поэта:

Дуновения ветерка ранят его щеки, прикосновение шелка обагряет кровью его пальцы, —

соотносится с бейтом Ибн Сахла ал-Исра'или:

Я прошу у него прощения за мою пролитую им кровь, говорю, вынудил пролить, измучив его“».

Бейт Муслима ибн ал-Валида можно дополнить бейтом еще одного поэта: