Изыди (СИ)

- Теперь ответчик, - продолжает Перетряхин. - Слушаю вас, ответчик. Пожалуйста, теперь вы излагайте свои доводы. Коротко, сжато, суть. Понятно. Напоминаю: каждая сторона обосновывает свою позицию и должна доказать те обстоятельства, на которые ссылается в обоснование своей позиции. Изложите, ответчик, свою позицию! Насколько я понимаю, вы не признаёте исковые требования? Так, понятна ваша позиция. Коротко изложите всё, что считаете нужным. Пожалуйста, говорите, слушаю вас, ответчик.

Не успевает открыть рот ответчик, не успевает!

- Так, подождите, ответчик. Слушаем истца. Говорите, истец. Понятно. Ясно. Коротко изложите суть. Хорошо, я вас понял, истец... Стоп. Теперь ответчик изложит свои доводы. Коротко, по существу. Хорошо, ответчик. Ясно.

А вот вам другое дело ― у другого судьи. Рассматривается дело по обвинению злостного неплательщика алиментов, задолжавшего своим детям больше миллиона. Злодей уже был судим и по такой же статье, и за всё тот же миллион. Но тогда ещё именно миллион, а теперь долг вырос. Примерно на триста тысяч.

Подсудимый под стражей, доставлен в суд под конвоем, конвоир охраняет его не очень бдительно. Можно сказать, совсем не бдительно.

Процесс над алиментщиком задерживается на полчаса по причине проявления у судьи большей бдительности, чем у конвойного.

- Всем встать, суд идёт! - командует секретарь.

Все - это прокурор, адвокат, подсудимый, его бывшая жена, в дебете у которой миллион с гаком, но в кармане пусто, и конвойный. Все, кроме конвойного, встают сразу.

Вошедший судья изумлён, недоумённо смотрит на всех, ещё недоумённее - на конвойного, который в ожидании судьи вздумал немного вздремнуть. После минутного замешательства судья зычно будит задремавшего конвоира и начинает распекать.

Распекает он его ровно тридцать минут: гневно стыдит, игнорируя принцип не ругать при подчинённых. Адвокат с прокурором тоже считают, что этот принцип на отношения "арестант - конвоир" не распространяется, но задержка процесса на полчаса в их планы не входит. Они надеялись успеть не только пообедать, но и приехать домой хотя бы к двадцати ноль-ноль. А ещё они понимают (особенно адвокат), что заявление всяких там ходатайств этим судьей будет расценено как затягивание процесса. После тридцатиминутной "артподготовки" процесс наконец-то начинается, и опасения адвоката подтверждаются.

- Не будем затягивать процесс, - отклоняет судья ходатайство адвоката о вызове дополнительного свидетеля.

- Вы сами затягиваете! Давайте не затягивать, - хмурится судья на просьбу адвоката объявить небольшой перерыв, чтобы переговорить с подзащитным.

Нервно проходит процесс, неспокойно. Невозмутимы только двое: подсудимый (ему спешить некуда) и его бывшая жена. Ей судья понравился: строгий, справедливо будет дело рассматривать. Получит ли свой миллион, предназначенный детям, ей неизвестно. О том ведомо только должнику. Он один знает, что никакого миллиона, тем более с гаком, взять с него невозможно.

Такая вот картина получается, интересная и зрелищная. Жаль, публики нет. Без зрителей сегодня дела идут. Как прогон в театре перед премьерой, но премьеры не будет. Читки дел идут скучно, монотонно, с зевотой. А ведь как раньше было: "Сегодня в суде слушается дело такого-то". Или: "Тот-то против того-то. Вход свободный". И паспортов не надо, чтобы могли люди в свой же народный суд прийти. Не для всех зрелища сегодня, не для всех! А только для узкого круга узких специалистов, одним из которых я и являюсь. Хотя стало модным оповещать об арестах крупного чиновничьего народа.

Витька Ромашко считает, что я слуга дьявола, а я и не возражаю. В государстве, где на балу у самих себя ничто никому не угрожает, поневоле придёшь к особому пониманию юриспруденции. Может, из-за океана виднее? Хотя, если тётка в короне35 зажгла факел, значит за её спиной совсем темно.

Насколько лучше справляется с правосудием наша слепая с весами36, я спрошу у народа, благо его представитель всегда под боком.

- Ну и суд! Ну и судилище! - восклицает Борька. Он прост, как правда, он всё никак не может забыть свой судебный процесс, когда отстаивал своё право называться пчеловодом. - А я-то, я-то думал, всё, как в кино. Наши судьи - жесть! Настоящие зомби. И говорят на каком-то птичьем языке. Между прочим, ты видел фильм "Я не виновен!"? Посмотри. Вот где суд на самом деле!

Называется, дожили. Человек из народа советует адвокату посмотреть кино про настоящий суд. Да к тому же американское. Однако, кладезь советов мой друг Борис.

Адвокатом я устроился сразу после окончания института. Никем другим быть не хотелось. Я не люблю копаться в окровавленных следах, оставленных на месте убийства, и записывать в протокол признаки трупного окоченения тоже не люблю. И защитником государства быть не хочу ― оно облачило бы меня в голубой мундир, а голубое мне не идёт из-за цвета глаз.