Junior (СИ)

Всего на мгновение — но ты подчинил себе смерть. Всего на мгновение — но теперь она стала частью тебя, и ты больше никогда, никогда не сумеешь о ней забыть.

Гордись, что посмотрел ей в глаза — и тебе хватило сил не отвести взгляда.

Чужая воля сплелась с его собственной, когда он поднял руку, указывая палочкой в небо над магловским домом — и чужая воля прошептала ему слово магической формулы, которое он произнес вслух, наделяя его собственной живой силой.

Всполох Morsmordre прошил его насквозь, обжигающий, острый, будто разряд молнии.

Небо больше не было черным. Метка окрасила его холодным изумрудным сиянием — тем, которое невозможно было спутать ни с чем другим, однажды увидев Смертельное заклятие своими глазами.

Кобра, сотканная из зеленого марева, раздула капюшон.

— Здорово, — сказал Темный лорд после недолгой паузы, — очень красиво. Пойдем, пока сюда не сбежался весь аврорат.

========== О королевских кобрах, Pt II ==========

Рабастан двигался со странной скованностью, которую не мог скрыть даже фрак. Проследить связь между ней и недавней — отчасти успешной — операцией аврората, предшествовавшей акции с семьей Монтегю, не смог бы только слепой.

— Кто-то добрался до Дэмьена Монтегю, — сказал Рабастан, слегка оперевшись на зачарованный рояль. Барти оценил этот жест как умеренное кощунство, идеально передававшее отношение братьев Лестрейнджей к Дому Малфоев. Учитывая, что Малфой-мэнор представлял из себя огромный музей старинных артефактов, в другое время лорд Малфой не оставил бы подобное без ответа, но сейчас у него были дела поважней.

— В Министерстве считают, что это ваших рук дело, — изогнул бровь Барти. Рабастан хмыкнул.

— Шутишь? На его убежище было навешано столько маскировочных заклятий, что можно было пройти рядом по улице и ничего не заметить. Мы бы его еще месяц искали. Но кто-то пришел к нему, вынес дверь, даже не позаботившись о взвывших сторожевых чарах, накрыл всё вокруг антиаппарационным барьером и убил бедолагу Авадой. Я бы подумал, что это Антон, но Антон не убивает Авадой. Каркаров, Малфой, Нотт и прочие не занимаются подобными операциями, Крэбб или Гойл практически безнадежны, а для лорда и Мальсибера Дэмьен — слишком мелкая птица. Что оставляет не так уж много вариантов, согласись?

Барти усмехнулся. Рабастан ответил ему зеркальной усмешкой и повернулся к залу, лениво поигрывая палочкой. Лестрейнджи — основная боевая группа Пожирателей смерти — могли позволить себе некоторые вольности на неофициальных собраниях.

Здесь были далеко не все Пожиратели смерти. О всех, вероятно, знал только сам Темный лорд; здесь были в основном официальные сторонники идеологии чистой крови в Визенгамоте. Некоторые из присутствующих вообще не являлись Пожирателями смерти — но Барти отлично знал, что ни один Пожиратель не решился бы преградить дорогу лорду и леди Блэк, пусть даже они и не носят Метку.

Том Риддл тоже был здесь. Вероятно, единственный полукровка в радиусе десятка миль от владений Дома Малфоев. Барти пытался наблюдать за каждым волшебником в зале — но неизбежно раз за разом ловил себя на том, что снова смотрит только на одного человека. Вечер близился к концу, и Темный лорд Британии уже уделил время каждому из гостей; теперь он стоял рядом с Беллатрисой Лестрейндж. О чем они говорили, Барти не знал, и, поразмыслив над этим, решил, что не горит желанием узнать. То, что происходило внутри Дома Лестрейнджей, оставалось внутри Дома Лестрейнджей.

— Забавно, — вдруг заговорил Рабастан снова, сменив английский на французский. — В этом зале полно убийц самых разных сортов. Я ни разу не видел Эйвери на боевой операции, но в зале заседаний Визенгамота он обрек на смерть гораздо больше людей, чем я, ты, Антон или, вероятно, даже Мальсибер — хотя любой из нас мог бы убить его в честной дуэли.

Барти кивнул.

— Но если бы ты попросил указать на самого опасного человека в зале…

— Да, — сказал Рабастан. — Даже Рег это понимает. Кстати, пойду спасу Рега от мадам Эйвери, не то он умрет от скуки раньше, чем этот идиотский вечер закончится.

— Удачи, — искренне напутствовал Барти друга. Дом Эйвери отчаянно пытался укрепить связи с Благородными Домами, но, по счастью, Дом Краучей пользовался определенной репутацией, поэтому основной удар в виде намеков на будущие брачные контракты обычно принимал на себя Рег.

Рояль, едва почувствовав свободу, заиграл громче. Барти торопливо занял место Рабастана: от постоянно поддерживаемой окклюменции у него начинала всерьез болеть голова, а музыкальные чары разносили звук по всему залу. Ощутив давление, рояль недовольно притих снова.