Junior (СИ)

— Так гораздо лучше, — негромко рассмеялся Риддл за его спиной. Это его магия пронизывала всё вокруг — Барти уже узнавал ее импринт из многих других; она была… странной, словно волшебник раз за разом подвергал себя магическим ритуалам, изменяющим его сущность. Впрочем, здесь нечему было удивляться. Титул Темного лорда служил уже довольно неплохой подсказкой.

— Я всегда хотел спросить вас, — осторожно сказал Барти, — о легилименции.

Он хотел спросить об очень многих вещах, например, о полусфере магического щита на рабочем столе, которая чрезвычайно напоминала чары неуязвимого барьера, для создания которых требовалось столько энергии, что единственным разумным способом ее получить было жертвоприношение. Или об опрокинутом стакане со слабо светящейся изумрудно-зеленой жидкостью, которая бесконечно выливалась из стакана и растворялась бесследно. Или о том, зачем Темный лорд привел его сюда, в дом, который вряд ли видели многие Пожиратели…

Если, конечно, Том Риддл не водит каждого второго Пожирателя смерти к себе домой — или чем бы это место ни являлось. Барти очень сильно постарался не сосредотачиваться на этой мысли.

Риддл сел за стол и улыбнулся.

— Нет, я не читаю мысли. Да, даже сейчас. Да, мои легилименционные способности — врожденные, я не могу перестать ощущать разумы живых существ рядом со мной, в отличие от людей, которым нужно для этого применить Legilimens. Нет, я не абсолютный легилимент, абсолютных легилиментов не существует. Да, окклюмент может обмануть меня. Да, даже ты.

Он взмахом руки призвал второе кресло. Барти сел, не дожидаясь вербального приглашения.

— Если быть совершенно честным, — аккуратно, но искренне сообщил Барти, — вы были неубедительны как никогда.

Риддл расхохотался. Всё ещё улыбаясь уже почти ставшей привычной полуулыбкой, он покачал головой.

— Это непросто описать. Обычная, поверхностная легилименция позволяет только считать общий эмоциональный фон, может быть, немногие яркие образы на поверхности сознания. Легилимент может считать и воспоминания, но это потребует определенных усилий, к тому же, никто не гарантирует, что он увидит именно то, что ищет. Поверь мне. Бывали… конфузы.

— Это не всё, — после затянувшейся паузы заметил Барти. Он постарался произнести это осторожно, но…

Не вспоминать о человеке из Ордена Феникса, чьи мольбы о смерти слышала вся магическая часть Хаммерсмита, он не мог. Темный лорд редко вступал в войну лично — это было правдой; но правдой было и то, что каждый волшебник по обе стороны войны знал, что под пытками Темного лорда смерть будет казаться величайшим милосердием на земле.

Риддл смотрел на него с легким, но кажущимся искренним интересом.

— Конечно. С людьми можно делать удивительные вещи, просто заставляя их верить в то, что хочешь — спроси Мальсибера, он проводит крайне любопытные эксперименты и будет рад поделиться опытом. Но ты не замечаешь очевидного. Я не могу читать мысли, но я заставил тебя поверить, что могу — хотя я всего лишь пользовался твоим поверхностным эмоциональным фоном и рассказами Августа, который копался в твоей памяти на протяжение нескольких легилименционных сеансов. Я говорил тебе правду на протяжение всего разговора, а потом показал тебе несколько картинок, и ты счел, что они тоже правдивы. Это не тончайший контроль разума, требующий огромного опыта в Темных искусствах. Это просто цирковой фокус. Разумеется, я мог бы добиться того же результата, сотворив Непростительное или напоив тебя чрезвычайно сложным и редким зельем… но зачем?

Его давно уже никто не выставлял идиотом с такой изумительной легкостью. Барти мимолетно признал, что если бы Темный лорд позволил себе хотя бы малую долю снисхождения, с пожизненным контрактом безусловной верности пришлось бы что-то делать.

— Вот еще один пример, — мягко сказал Том Риддл. — Если ты будешь громко заявлять, что ты бессмертен и непобедим, а потом замучишь до смерти пару-тройку недругов силой мысли, знаешь, что произойдет? Тебе все поверят.

— В этот раз вы точно шутите, милорд.

Риддл улыбнулся.

— Видишь? Чистая правда.

Он откинулся на спинку кресла и щелчком пальцев призвал из воздуха стакан воды. В другое время Барти бы скептически хмыкнул над подобным дешевым трюком, но сейчас ему почему-то не хотелось этого делать. Риддл смотрел на него так, словно ждал ответа, и Барти не мог отделаться от ощущения, что всё это — очередная проверка из бесконечной череды проверок.

— Или вы просто можете быть очень хорошим легилиментом, который достиг бессмертия и поэтому вас никто не может убить.

Риддл смотрел на него все так же выжидающе.

— Не могу не спросить, чем вызвано подобное недоверие. Неужели тем, что меня называют Темным лордом, я замучил до смерти пару-тройку людей силой мысли, и никто до сих пор не смог меня убить?

— Ну, — осторожно заметил Барти, — похоже, этого достаточно, чтобы вас до сих пор не попытались убить ваши Пожиратели смерти.

Опустевший стакан на столе незаметно растворился в воздухе. Риддл усмехнулся.