К другим берегам (СИ)

В палату вбежал мальчик. Мокрые от дождя волосы облепили его голову. Он стал бегать вокруг стола, волоча за собой коробку из-под лекарств, привязанную к грязной капроновой веревке. От его башмаков на полу оставались мокрые следы. N. рассеянно наблюдал за игрой. Когда коробка на капроновом поводке зацепилась за ножку стола, а грязная веревка туго натянулась и затем ослабла, в голове, в самых глубинах мозга, начало что-то молниеносно отворяться, и мысль устремилась навстречу... N. изумился своему открытию после стольких дней блуждания в лабиринте, и с облегчением принял решение мучившей его задачи: грязная веревка станет той самой нитью. Решение было простым, бесхитростным, и N. подумал: Удивительно, как оно ловко ускользало, но теперь он не упустит его... N. оттолкнулся от кровати, быстро встал на ноги, схватил веревку, точно та и впрямь могла, извиваясь, ускользнуть. Мальчик заплакал. Часы с металлическим браслетом, обнимавшие запястье N., были переданы в туземный обмен.

Какая-то невидимая волна подхватила его. Все, что N. делал, он делал так, точно всегда знал, в какой последовательности все должно происходить; точно он вдруг вспомнил забытый ритуал во всех древних подробностях и теперь исполнял его. Мальчик решил своим обкусанным умом, что тот, большой, играет в какую-то непонятную ему игру. Он увлеченно смотрел за ним, держа двумя руками блестящую железную лепешку, под стеклом которой быстро бегала по кругу длинная черточка.

Засунув голову в веревочный круг, N. почувствовал, что выход из жуткого лабиринта где-то рядом, нужно торопиться, чтобы опять не упустить его. Он прислонился спиной к стене и, крепко упершись в нее, оттолкнул стол ногой, с которой тотчас свалился туфель. Стол вежливо отодвинулся, скрипнув, точно извиняясь за неловкость. Ноги N., потеряв опору, задергались, сам он, увлекаемый спасительной нитью, устремился прочь из лабиринта, к выходу, освещенному чем-то ярким, далеким. По мере того, как он приближался к обретенному выходу, свет становился ярче, и был он все ближе, ближе, пока N. совсем не растворился в нем, отыскав наконец то, чего желал.

Мальчик недолго смотрел, как смирно повис на веревке тот, большой (позже и вторая туфля упала с его ноги на пол); быстро утеряв к нему интерес, принялся слушать тихий звук, который издавала скачущая по кругу черточка в игрушке, которая была ему вручена.

Игрок.

I

C Игроком я познакомился случайно... Правда, если следовать за теми, кто, под воздействием хитросплетенных обстоятельств или собственного мистического склада, уверовал в теорию неизбежности Судьбы в нашей жизни, случай этот был не так уж случаен. Я отлично знаю имя того человека, однако, для удобства (вам-то оно к чему?), а еще, по той же причине, когда дети награждают всех липкими прозвищами, уловляющими самую суть человека, стану называть cвоего знакомца Игроком.

Не припомню, отчего я начал ходить в казино. Быть может из-за скуки и некоторого избытка средств, способных эту скуку развеять?.. Надо признать, здесь было совсем не плохо: большой, просторный зал, в котором, точно туман, стлался гул множества голосов, красивые женщины в дорогих нарядах, хорошая еда и питье - что еще нужно для развлечения?! Многие, многие тут думали также, и развлекались, как позволяли возможности их бумажников: кто затевал скандал за игорным столом; кто напивался, и - ставшую вдруг туго соображать голову, отказывались двигать ватнопутающиеся ноги; кто тщательно переменял крайне не бесплатных женщин... Приходили сюда и люди совсем иные, которым прочие "забавы" не были любопытны. Их, точно влекущий наркотик, манила игра, вернее сказать - те, щекочущие нервы, швыряющие (с вершин успеха вниз) ощущения, в которых и состоял смысл жизни этих людей. Одни из них пребывали в плену собственного разыгравшегося воображения, другие сосредотачивали внимание на мистической стороне игры, третьи находили безграничное удовольствие от щекочущего нервы риска, иные испытывали столь глубокие чувства и переживания, какие не доводилось переживать даже в любви. Были и такие, кто, уверовав в то, что здесь и сейчас им должна выпасть удача, не могли избавиться от чудного этого наваждения долгое, долгое время. Это были настоящие игроки - магическое влечение к игре сминало их волю, а выигранные деньги были мостиком к тем глубоким чувствам, без которых они уже не мыслили своей жизни. Именно для этих людей другие думали, создавали здания казино с дорогими интерьерами, нанимали на работу крупье, закручивали всю эту махину, ведь, если тщательно разобраться, игроков использовали для отлова содержимого тысяч, попавшихся на изощренную хитрость, бумажников. Кто как не они, забывая обо всем на свете во время игры, и желая обладать всем (только, думаю, они и сами не знали, чего хотят), могли дать остальным шальную иллюзию - выиграть вдруг немыслимую, сказочную сумму! Это так будоражит, волнует обывателя: стать вмиг нуворишем, богачом, не затрачивая особых усилий.